— Откуда у него героин в блоке смертников?
— Ты что, шутишь?
— Насчет тюрьм ему [Форману] видней, когда будем говорить про яхты — спросим у тебя.
— Что такое достойная личность? Кто достойнее: человек, изменивший жене, или убивший ее?
— А... Ну да. Вообще-то первый.
— А растлитель малолетних? Точно нехороший человек, но никого не убил. Может, антибиотики он заслужил, а магнитно-резонансную томографию нет. А как насчет тебя? Какого медицинского ухода стоит лишить тебя, раз ты угонял машины? Вот что, составьте список лечения, которого стоит лишать людей в зависимости от совершенных ими преступлений. Вернусь — проверю.
— Форман! Ты будешь участвовать в диагнозе или ты слишком утомился, воруя машины?! (пауза) Я веду себя, как Хаус. Разве это не смешно?
— Да. У меня даже молоко носом пошло.
— Мой прадедушка!
— Нет, всего лишь его книга.
— Что это у вас?
— А, это болеутоляющие.
— У вас нога болит?
— Нет, они просто вкусные. Хотите попробовать?
— Ты идиот.
— Потому что влюбился?
— Нет. Потому что ты идиот. Впрочем, у вас это общее.
— Что ты ему вколол?
— Паралитическое.
— Зачем ты это сделал?
— Кто-то же должен был остановить этот крик.
— Но он продолжает мучаться от боли!
— Да, зато молча.
То, что он оказался прав, не значит, что он не ошибался.
Раньше ты меня просил. Теперь ставишь перед фактом. Нельзя отказать, если это не просьба.
— Ладно, предположим все симптомы — настоящие. Объясните как один из них исчез без помощи слов «Дева» и «Мария»?
Люди не ссорятся тогда, когда ничего не говорят друг другу.
Если ты на диете, нечего крутиться у стола с десертом.