— Мы вам приклеиваем парик.
— Так.
— Рисуем татуировку.
— Так.
— И сажаем в тюрьму.
— Как это?... А за что же это?
Если меня посадят в тюрьму, по крайней мере не надо будет раздавать автографы.
Любого человека, ничего ему не объясняя, можно посадить в тюрьму лет на десять, и где-то в глубине души он будет знать, за что.
Мы здесь все невиновны, ты разве не знаешь?
Об этом человеке известно только, что он не сидел в тюрьме, но почему не сидел — неизвестно.
— Нормальные люди убегают отсюда!
— Ситуация вообще ненормальная!
— Откуда у него героин в блоке смертников?
— Ты что, шутишь?
— Насчет тюрьм ему [Форману] видней, когда будем говорить про яхты — спросим у тебя.
— Матрица повсюду. Она окружает нас. Даже сейчас, она с нами рядом. Ты видишь ее, когда смотришь в окно или включаешь телевизор. Ты ощущаешь ее, когда работаешь, идешь в церковь, когда платишь налоги. Целый мирок надвинутый на глаза, чтобы спрятать правду.
— Какую?
— Что ты только раб, Нео. Как и все, ты с рождения в цепях. С рождения в тюрьме, которой не почуешь и не коснешься. В темнице для разума.
Самое смешное, что на воле я был честным и прямым как стрела. Сел в тюрьму, чтобы стать преступником.
... Тюрьма — ну что это такое, в конце концов? Недостаток пространства, возмещенный избытком времени. Всего лишь.
Ни один суд не посадит в тюрьму младенца. Разве что в Техасе.
— Зачем тебе столько сигарет? Ты же не куришь!
— Шутишь?! Это здешняя валюта!
— Знаешь, о чем мы не подумали?
— О чем?
— Можно сдаться властям, туда Бенедикту не добраться.
— Здорово. Звони копам, скажи, что мы взяли Белладжо, и нас надежно спрячут от Бенедикта, лет на двадцать. Надеюсь, Тесс и там будет рядом.
— И детишки в тюремных робах.
— Да...