я не чураюсь самых засранных квартир.
мне неприятно брать не кружки — руки липкие.
слова, затёртые на подоконниках до дыр,
мы перемалываем в порошок, мешая мат с улыбками.
есть те, кто не хотел ремонта отродясь,
кто пыль не вытирал в своей коробке
черепной.
я становлюсь на кухнях нерешительной и злой,
какой-то робкой -
ты можешь разреветься и расстроиться,
когда любовь меж пальцами сочится, как вода.
сжимай кулак. но никогда, ты слышишь, никогда
не смей терять ни чести, не достоинства.
втоптавший в грязь тебя лишь раз, затопчет вновь,
ударит по второй щеке и снова плюнет в рожу.
не гни в дугу свою прямую бровь -
хлебнёшь дерьма, и сам себя любить
уже не сможешь.
ах вот бы мне заснуть и не проснуться.
с черта ли я должна бы жить?
от звуковой волны подрагивают блюдца:
«такую смерть, родная, нужно заслужить».
— Забудь её, так будет легче.
— Я не могу — раз и забыть!
— Так перестань с ней говорить,
Будь холодно-уныло-вежлив.
— Ты думаешь, хоть, что несёшь?
Она любви моей безумие,
Какое тут благоразумие?
Меня никак ты не поймёшь!
Твоя свобода и улыбки многих
Тебе моей любви важнее...пусть...
Наверное, так надо, одиноким,
Мне продолжать покорно млечный путь.
Играешь...что ж — играй, я не мешаю.
Ты хочешь, что б улыбку я давил,
Ей боль и грусть из сердца прикрывая?
Могу легко...я так три года жил.
Ты хочешь слышать ложь? Изволь — твой выбор!
А я устал...но маску натянув...
мы золотом волос пронзаем спину неба,
и в синеве подкожных вен храним иглу души.
пусть непригляден наш в лопатки вбитый герб, но
мы не из тех, кто вырастет когда-нибудь большим.
беззвучный скрежет наших солнечных сплетений
в морозной дымке генерирует огонь.
в зенит глядим, но не отбрасываем тени,
нас мчит по ветру самый иноходный конь,
И, кажется, всё ещё будет,
Пока не вдохнёшь холодный,
Безудержный запах улиц,
В сезоне зачем-то модный.
Покажется, всё случится,
Но взор вновь цепляет небо,
Которое так лучится,
От солнца слепого лепо...
Привидится, что ответит,
И сразу же ловят уши,
Тот звон неприличной меди,
Которой полны все души.
Мне так же хорошо с тобою было,
Как больно стало без тебя сейчас...
Я сам себе подрезал эти крылья,
А ты позволила без них упасть.
Я так с тобою рядом улыбался,
Как я всю ночь глотаю в горле ком...
Казалось я достаточно старался,
А оказалось — это о пустом.
когда весенний дождь в меня заморосил,
намокла драная картонка вместо сердца.
о Боже, где найти бы сил,
чтоб на протянутую руку опереться.
знаешь то странное чувство, когда
твёрдо лежишь на кровати своей,
а за окном гулко мчат поезда,
ветер свистит залихватски: «скорей!
пару рубашек и старый блокнот,
и за плечо, побежим на восток!
тот, кто нас ищет, лишь щепки найдёт!» -
бьёт в тишине кулаком в водосток.
стонет, визжит под напором стена
и, словно маленький, прыгает дом...