Александр Николаевич Островский. Бешеные деньги

Мне равнодушно нельзя оставаться: надо либо плакать, либо смеяться.

... и старую шинель, и старую шляпу можно носить с таким достоинством, что издали дают тебе дорогу.

— Отчего я ветрен, знаете ли?
— Оттого, что душа мелка.
— Нет! Оттого, что мне постоянным быть не для кого. Прикажите, и я буду постояннее телеграфного столба.
— Испытаем.

— Страшней бедности ничего нет.
— Есть, Лидия: порок.
— Порок! Что такое порок? Бояться порока, когда все порочны, и глупо, и нерасчетливо. Самый большой порок есть бедность. Нет, нет! Это будет первый мой женский подвиг. Я доселе была скромно кокетлива, теперь я испытаю себя, насколько я могу обойтись без стыда.
— Ах, перестань, Лидия! Ужасно! Ужасно!
— Вы старуха, вам бедность не страшна, я молодая и хочу жить. Для меня жизнь там, где блеск, раболепство мужчин и безумная роскошь.