Среди острых скал одинокого острова поселился кошмарный монстр. Бессчетное количество воинов погубило чудовище, бывшее когда-то прекрасной жрицей Медузой.
Как красота обратилась в нечто столь безобразное? Как любящее сердце выгорело дочерна? И что, если монстр – это жертва, а герой-победитель – убийца? Пришло время услышать голос Медузы. На русском языке публикуется впервые.
Почему так вышло, что именно женщин считают неуравновешенными? Женщины держат в руках нож чаще, чем мужчины, но это не жены закалывают мужей до смерти, заподозрив измену. Дружба между женщинами крепче железа, но это не женщины избивают своих мужей всей шайкой, стоит только ему хоть в чем-то провиниться. Это не женщины меняют любовницу за любовницей, обещают любить, но отказываются от своих слов, стоит только увидеть кого-то с более темными волосами и глубокими глазами. Раз за разом нас называют пылкими, неразумными. Женщины не напиваются, как мужчины, и не осыпают оскорблениями незнакомцев, не швыряются камнями, когда чем-то недовольны. Женщины используют слова и доводы рассудка там, где мужчины кулаки и силу. Так почему же мы всегда на втором месте?
Иногда наши пути скрыты завесой тумана. Иногда ты не видишь своих ног, устремив взгляд к горизонту.
Он может овладеть ее телом, но никогда не будет властвовать над духом.
Боги не расплачиваются за свои проступки. Платят смертные. Боги, как и сильные мира сего, используют для своих замыслов тех, чьи голоса недостаточно громки, чтобы постоять за себя. Женщины. Слабые. Нежеланные. И никто не вступится за тех, кто больше всего в этом нуждается. С чего бы кому-то это делать? Вступаться за другого – значит рисковать потерять что-то самому. А человек не может заглянуть в толщу воды сквозь свое отражение.
Медуза выросла среди монстров, но не родилась одной из них.
Это правда, я не стояла на поле битвы. Я не из дочерей Спарты, рожденных со знанием, насколько тяжел меч и как с ним управляться. Я не знаю войны, но бывала в битвах. Битвах во имя моей семьи, когда первый поклонник пришел за мной, а мне было всего восемь. Битвах, когда не позволила мужским рукам шарить там, где они чувствовали себя вправе, и отказалась прогуляться вниз по тропинке или в оливковую рощу. Я знаю битвы, что вела, стоя на ярмарке и требуя, чтобы мужчины смотрели не на мою грудь, глаза или ноги, а на плоды, которые я продавала. Это действительно были не кровавые битвы, но они все же битвы. Битвы, где я сражалась и побеждала.
Им не нужны боги, им просто нужен кто-то: любой, кто скажет им, что и как делать.
– Но он не заплатит за это.
– Заплатит. Боги об этом позаботятся.
Медуза фыркнула.
– Ты мне не веришь?.. – Рука Афины замерла.
– Боги и есть причина происходящего, – ответила Медуза. – Их власть, их сила. Их упрямая злость и страх, который они сеют. Они рады показать, как человек по сравнению с ними беспомощен, и, таким образом, заставляют его требовать права на то единственное, что он способен контролировать.