Фиц начал ритмично поглаживать гладкую кожу ее рук — это успокаивало и утешало его, и он не понимал, почему теперь они ссорятся при каждой встрече. Причиной отчасти, как он знал, служила его неспособность сносить ее нескончаемые поддразнивания, привычку без конца над ним посмеиваться. В те дни, когда его страсть достигала пика, он терпел это, догадываясь, что по какой-то непонятной причине она полагала, будто ему полезно, чтобы его дразнили, мучили, высмеивали. Но чем дольше они жили вместе, тем труднее становилось терпеть эти игривые выпады, и в конце концов Фиц начал накидываться на нее всякий раз, когда она унижала его. Однако в эту минуту Элизабет не взяла язвительного тона, а потому было так приятно быть с ней, чувствовать, как утихает его хандра.