Макс Фрай. Жалобная книга

По крайней мере, я больше не чувствую себя несчастной дурой. Впрочем, счастливой дурой я себя тоже не чувствую. Так, серединка на половинку.

Всё хорошо, что кончается хоть как-то.

«Позориться» — слово из лексикона обычного человека, озабоченного чужим мнением и прочими социальными грузилами.

Я, кажется, увеличу число счастливых идиотов на одну человекоединицу. И это правильно: счастливых идиотов должно быть больше, чем нас, несчастных придурков.

В монологе я страшен, кого угодно усыплю.

Мой рай должен быть переменчив. В условиях вечности однообразное блаженство — бессмысленная пытка.

Свой небесный свод каждый чинит в одиночку.

Нет чувства болеее дурацкого, чем надежда: оно лишает нас не только воли, но и способности соображать.

Мне всегда казалось: случилось, значит, случилось. Какая, к черту, разница, почему небо в очередной раз рухнуло мне на голову? Оно рухнуло, следовательно, надо выстоять.

Разные бывают мужчины и разные женщины. Обобщения почти всегда оказываются следствием недостатка личного опыта.

... по-хорошему, желания наши должны бы сбываться сразу же, незамедлительно или вовсе никогда.

Жаловаться на жизнь и распускать хвост одновременно — уму непостижимо! Они, тем не менее, как-то умудряются совмещать эти два мероприятия.

Если есть возможность осмотреть чужой книжный шкаф, непременно это делаю. И в глубине души по-прежнему полагаю, что это и есть наилучший способ узнать человека.

Вот она, судьба, боль и благодать, всё в одном флаконе, взбалтывать перед употреблением, прятать от детей и домашних животных, ибо – яд.

... а завтра начнётся новая жизнь. Не обязательно прекрасная и удивительная. Вовсе не обязательно. Но всё же новая. Всё же жизнь.

На самом деле, времени, конечно, нет ни у кого, зато есть приятная, но бесполезная привычка планировать свою жизнь так, словно мы бессмертны. Планы – о, да, есть в изобилии, а вот времени нет; будущее никому не гарантировано. Это утверждение вполне общеизвестно, банально даже. Но для подавляющего большинства составителей планов безжалостная эта формула все же – абстракция. А для меня – непреложный факт, с которым я уже привык сосуществовать. Ну да, да, почти привык.