Наталья Тимошенко, Лена Обухова. Город мертвых отражений

Не надо уподобляться тем, чьи действия вы сами и осуждаете.

Знания, которые мы охраняем, должны оставаться тайными. Это делает мир безопаснее. Поверь, если бы кто-то однажды решился спрятать знания об изготовлении оружия, включая атомную бомбу, этот мир стал бы ещё безопаснее.

Не слишком красиво сваливаться человеку на голову субботним утром. В конце концов, его может банально не быть дома, или же он может быть не один.

В подъезде дома оказалось значительно темнее, чем на улице, под ногами валялся мусор, оставленный как сьезжающими жильцами, так и любителями полазить по развалинам, поэтому здесь можно было не только куда-то провалиться, но и запросто свернуть себе шею, зацепившись за что-нибудь.

Посреди комнаты стоял стул. Он выглядел так неуместно, что вызвал своим присутствием холодные мурашки.

Друзья — это слишком громко сказано, конечно. Скорее связи. Кто-то помогает что-то взять на время, кто-то помогает купить подешевле списанное оборудование.

Здесь было светло и спокойно. Стены, выложенные хорошей итальянской плиткой бледно-оливкового цвета, отражали мягкий свет светильников, создавая невероятно уютную атмосферу.

Теперь вы все обо мне знаете. Только вы и больше никто, а это значит, что только с вами я могу не притворяться, не выкручиваться и не лгать. Если бы вы только знали, какое это облегчение.

Вы вполне адекватны, просто попали в плен собственных фантазий. Так бывает с людьми, когда они сталкиваются с ситуацией, с которой не могут справиться. Мозг пытается нам помочь, замещая бессмысленную для него реальность фантазией, которая хоть как-то может объяснить происходящее.

Некоторые места становятся плохими, потому что в них произошло что-то плохое, а другие плохи сами по себе, и тогда дурные происшествия в них становятся следствием, а не причиной.

Вы жаждите найти доказательства тому, что жизнь не ограничивается скучной рутиной. Работа, дом, семья, ипотека, пиво по выходным с друзьями — не ваш вариант. Вам нужны приключения и свершения. Будь то пришельцы или мертвецы — лишь бы нетривиально.

Почему обществу людей я долгое время предпочитал книги. Люди жестоки, особенно дети. Они не горят желанием вникать в ваши обстоятельства. Они не знают сочувствия и снисхождения.

Город снова казался абсолютно пустым и безжизненным, ничто не выдавало в нем чужого присутствия — ни живого, ни мертвого.

Я ведь единственный и поздний ребёнок. Моей матери исполнилось почти тридцать шесть, когда она родила меня, а отцу на тот момент уже стукнуло сорок. По тем временам первый ребенок в таком возрасте был исключением, а не правилом.