Стивен Кинг. Роза Марена

Да... но иногда люди делают вещи, которые можно определить исключительно одним словом — «бред».

Когда его руки сомкнулись у нее за спиной, она подумала, что мало кто из всех живущих на земле людей знает толк в обнимании — немногие, наверное, понимают, как прекрасно находится в объятиях другого, когда хочется замереть и не двигаться часами. Конечно, есть такие, но их меньшинство. Чтобы по-настоящему оценить объятия любимого человека, надо прежде узнать, каково без них.

К прошлому следует относиться безжалостно и спокойно. Те удары, которые нас убивают, не имеют значения. Имеют значение только те, после которых мы выстояли и живем.

Есть вещи, которые действительно трогают душу. Это может быть песня, которая заставляет нас плакать. Или книга, которая открывает нам новый взгляд на мир и заставляет задуматься — пусть даже и не надолго — о таких вещах, о которых мы просто не думали раньше. Это может быть стихотворение, которое наполняет нас радостью жизни, или танец, заставляющий нас на минуту забыть о том, что когда-нибудь мы все умрём.

Пару мгновений она себя чувствовала коробкой передач, которую резко перевели со скорости на нейтралку... и хотя двигатель ревел, как сумасшедший, ничего не происходило. А потом сцепление схватилось, и коробка мягко переключилась обратно на скорость.

Если бы наши желания были свиньями, магазины ломились бы от ветчины.

Хороших людей не бывает, крошка, сколько раз я говорил тебе об этом? Глубоко внутри мы все и каждый из нас — мразь. Сволочи. Ты, я, все.

«У каждого свой способ веселиться»,  — сказал чёрт, залезая голым задом в крапиву…

Она погружается в сон. Реальности больше нет. Есть только мир сновидений, который становится для неё реальностью. Мир сновидений, похожих на те тревожные сны, которые она видела в детстве. Когда она бежала куда-то как будто сквозь дремучий лес или сумрачный лабиринт, а за спиной слышался топот копыт какого-то огромного зверя – страшного и безумного существа, которое догоняло её и в конце концов настигало, как бы она ни петляла и ни запутывала следы.
Разум бодрствующего человека воспринимает идею сна и сновидений. Но для спящего нет пробуждения от сна, нет реального, нет здравого смысла. Есть только один сумасшедший сон, исполненный кричащего страха.

Она испугалась, потому что нельзя не бояться мужчину, который способен на такой сумасбродный поступок: запросто отказаться от новенького автомобиля, чтобы купить своей девушке кольцо с бриллиантом.

Мужчины — звери, — продолжала Роза Марена всё тем же спокойным бесстрастным тоном. — Одних можно приручить и выдрессировать. Других — нельзя.

Норман вдруг понял, что знает всю эту глупую старую песенку наизусть. Что же это за жизнь, когда ты не можешь вспомнить хреново квадратное уравнение или форму французского глагола avoir уже через два года после окончания школы, зато — даже когда тебе уже под сорок — помнишь каждое слово из дурацких песенок своей юности?

Мужчины — и особенно мужчины, которым за сорок, — почему-то не любят слово «женщины», воспринимают его с опаской. А вот слово «леди» они воспринимают гораздо лучше.

Она подумала, что теперь вполне может сказать Биллу о том, о чём не решилась сказать в прошлый раз. Ей вдруг показалось, что это важно. Что она должна это сказать.
— Билл?
Он посмотрел на неё, улыбнувшись, но его глаза оставались серьёзными.
— Да?
— Не делай мне больно.

... Для них паранойя даже не образ жизни, для них паранойя — высокое искусство.

За годы службы в полиции Норман пришёл к убеждению, что телепатия всё-таки существует. Другое дело, что это тяжёлая работёнка. Практически невыполнимая... если не знать, на какую волну настраиваться. Прежде всего надо понять, как проникнуть в сознание того человека, который тебе нужен — врыться ему в мозги, наподобие крошечной землеройки, — и уловить даже не мысль, а волну, на которой работает его мозг. Вовсе не обязательно читать мысли. Самое главное — уловить образ мышления. И как только ты с ним разобрался, как только ты вжился в образ, тогда уже можно идти напрямик — не вслед за намеченной жертвой, но по тому же пути, опережая её на шаг, потому что ты можешь заранее предугадывать все её действия. И однажды вечером, когда он (или она, в данном случае) меньше всего этого ожидает, ты будешь на месте... затаишься за дверью... или спрячешься под кроватью с ножом в руке, готовый вонзить его сквозь матрас, как только бедняжка уляжется спать.