Да... но иногда люди делают вещи, которые можно определить исключительно одним словом — «бред».

Когда его руки сомкнулись у нее за спиной, она подумала, что мало кто из всех живущих на земле людей знает толк в обнимании — немногие, наверное, понимают, как прекрасно находится в объятиях другого, когда хочется замереть и не двигаться часами. Конечно, есть такие, но их меньшинство. Чтобы по-настоящему оценить объятия любимого человека, надо прежде узнать, каково без них.

К прошлому следует относиться безжалостно и спокойно. Те удары, которые нас убивают, не имеют значения. Имеют значение только те, после которых мы выстояли и живем.

Пару мгновений она себя чувствовала коробкой передач, которую резко перевели со скорости на нейтралку... и хотя двигатель ревел, как сумасшедший, ничего не происходило. А потом сцепление схватилось, и коробка мягко переключилась обратно на скорость.

«У каждого свой способ веселиться»,  — сказал чёрт, залезая голым задом в крапиву…

Если бы наши желания были свиньями, магазины ломились бы от ветчины.

Хороших людей не бывает, крошка, сколько раз я говорил тебе об этом? Глубоко внутри мы все и каждый из нас — мразь. Сволочи. Ты, я, все.

Она испугалась, потому что нельзя не бояться мужчину, который способен на такой сумасбродный поступок: запросто отказаться от новенького автомобиля, чтобы купить своей девушке кольцо с бриллиантом.

Мужчины — звери, — продолжала Роза Марена всё тем же спокойным бесстрастным тоном. — Одних можно приручить и выдрессировать. Других — нельзя.

Норман вдруг понял, что знает всю эту глупую старую песенку наизусть. Что же это за жизнь, когда ты не можешь вспомнить хреново квадратное уравнение или форму французского глагола avoir уже через два года после окончания школы, зато — даже когда тебе уже под сорок — помнишь каждое слово из дурацких песенок своей юности?

Мужчины — и особенно мужчины, которым за сорок, — почему-то не любят слово «женщины», воспринимают его с опаской. А вот слово «леди» они воспринимают гораздо лучше.

Она подумала, что теперь вполне может сказать Биллу о том, о чём не решилась сказать в прошлый раз. Ей вдруг показалось, что это важно. Что она должна это сказать.
— Билл?
Он посмотрел на неё, улыбнувшись, но его глаза оставались серьёзными.
— Да?
— Не делай мне больно.

... Для них паранойя даже не образ жизни, для них паранойя — высокое искусство.