Я пытаюсь представить мир, где смолкли голоса Гейла и Пита. Неподвижные руки. Немигающие глаза. Я стою над их телами, смотрю в последний раз и ухожу из комнаты, где они лежат. Но когда я открываю дверь, чтобы шагнуть в другой мир, там оказывается только необъятная пустота. Бледно-серое ничто — вот что ждёт меня в будущем.
Мои мышцы напряжены. Приходится прилагать усилия, чтобы держать себя в руках. Снова та боль в сердце. Я представляю, как во все стороны от сердца разбегаются крошечные трещины по всему телу. По туловищу, по рукам и ногам, по лицу — я вся покрыта сетью трещинок. Одна хорошая встряска от бункерной бомбы, и я рассыплюсь на причудливые, острые как бритва осколки.
Возможно, Пит прав: мы уничтожаем друг друга, чтобы наше место занял другой, более достойный вид. Ведь с существами, которые улаживают разногласия, жертвуя своими детьми, что-то явно не в порядке.
На публике человек всегда становится храбрее.
Камень всякий раз торжествует над человеком.
На последней странице набросок моей броши и подпись Цинны: «Я по-прежнему ставлю на тебя».
И на третью ночь, во время нашей игры, я нахожу ответ на вопрос, который снедает меня. «Дикая Кошка» послужила метафорой для моей ситуации. Лютик — это я. А Пит — тот, кого я так сильно хочу защитить — это свет от фонарика. Пока Лютику кажется, что у него еще есть шансы схватить лапами неуловимый луч, он агрессивен и встает на дыбы (совсем как я, с тех пор как покинула арену, оставив живого Пита там). Когда же луч окончательно гаснет, Лютик на время расстраивается и теряется, но быстро приходит в себя и хватается за что-то другое (вот что произойдет, если Пит умрет). Но одна вещь, которая вводит Лютика в ступор — это когда я направляю фонарик высоко на стену, где он попросту не может достать и даже подпрыгнуть. Он мечется вдоль стены, вопит, и никак не может ни утешиться, ни отвлечься. И в таком состоянии он пребывает до тех пор, пока я не выключу фонарик (именно это и пытается проделать со мной Сноу, вот только я не знаю, какую форму примет его игра).
— Всё ещё злишься.
— А ты всё ещё не извиняешься.
Сноу украл его у меня, вывернул наизнанку до неузнаваемости и преподнес в подарок. Боггс сказал мне, что, учитывая весь план операции, спасение Пита прошло чересчур легко. Он почти уверен, что, если бы тринадцатый не сделал попытки спасти его, Пита так или иначе доставили бы ко мне. Перевязанного красной ленточкой с моим именем на открытке и запрограммированного убить меня.
Я превратила его в частичку своих собственных Игр? Это низко, но я не уверена, что это ниже моего достоинства.
Жар. Пепел. Страдание. Необычный вкус для нежного.
Нет вашей любимой цитаты из "Сьюзен Коллинз. Сойка-пересмешница"? Добавить цитату