В смехе в одиночку всегда есть толика отчаяния.

Разве не абсурд, что от хороших воспоминаний слёзы на глаза наворачиваются чаще, чем от дурных?

Любопытство — самая мощная движущая сила вселенной, ведь она способна преодолеть две её величайшие тормозящие силы — здравый смысл и страх.

Заимствовать у одного писателя – кража, у многих – сбор материала.

Многого добился тот, кому собственная жизнь напоминает полную бочку, а не пустое ведро.

Если книга способна меня захватить, я буду читать в самых неблагоприятных условиях.

И теперь я постиг тайну музыки, понял, почему она на голову выше всех остальных искусств: дело в ее бестелесности. Стоит ей отделиться от инструмента, она снова принадлежит сама себе. Она — обретшая независимость сумма звуков, невесомая, бестелесная, совершенно чистая и пребывающая в полной гармонии со Вселенной.

Создавать книги ты ещё не можешь, а вот убивать их уже научился. Может тебе стоит стать критиком?

И потому для успокоения нам остается лишь природа. почти инстинктивно мы выходим из четырех стен, и в саду, в огороде, под шум листвы под звездами нам дышится свободнее — там у нас становится легче на сердце. Со звезд мы пришли, на звезды вернемся. Жизнь — лишь путешествие в неведомое.

Толстые книги потому толстые, что у автора не было времени выражаться короче.

Наверх. <…> Я уже едва верил, что подобное направление вообще существует. В последнее время я хотел только наверх, но получалось лишь дальше вниз.

Действительно хорошие вещи редко получают признание сразу после написания. Лучшие писатели умирают бедными. Плохие зарабатывают деньги. Так всегда было.

Проблема в том, чтобы зарабатывать деньги — много денег! Нам не нужна великая, безупречная литература. Нам нужна посредственность. Барахло, хлам, массовый товар. Все больше и больше. Все более толстые книги ни о чём. В счёт идёт лишь проданная бумага, а не слова, которые на ней напечатаны.