Александра Рейхерд – цитаты персонажа

53 цитаты

Не бывает лжи во благо. И близкие — последние люди, кому можно врать. Потому что когда ложь открывается, это всегда больно и обидно, неважно, в чем именно ты лгал. А обидеть близкого человека гораздо страшнее, чем едва знакомого.

Иногда ложь отрывается вопреки нашим желаниям. И даже если тебе кажется, что ты перестраховался и никто ничего не узнает, что-то может пойти не так, и твоя тайна станет известна тому, кто ни при каких условиях её узнать не должен был. И ты будешь готов отдать все, чтобы повернуть время вспять и избежать этой джи, но ничего исправить уже не сможешь.

Если я с тобой разговариваю в два часа ночи, вместо того чтобы спать, значит мне это нравится. Я тебе доверяю, и у меня не вызывает сомнений то, что ты говоришь.

— Тебе, в отличие от других, можно давать оценку действиям и чувствам окружающих тебя людей?
— В отличие от других, я хотя бы формирую эту оценку, опираясь на логику и данные, которые эти другие мне сами и сообщили, а не на собственные эмоции и сведения, которые выявились у них за спиной и против их воли.

Никогда раньше она не думала, что в мире бывает так холодно. Жуткий, леденящий холод пронизывал до костей, заставлял еще почти бессознательное тело дрожать крупной дрожью. От него немели и руки, и ноги, и спина. Лицо почему-то жгло адской болью.

Саша втайне подозревала, что ему порой даже нравится её некоторое безрассудство, отличающее ее от него самого, склонного все продумывать и во всем осторожничать.

То, что человек способен многое сделать для себя, используя резервные способности мозга, сомнения у меня не вызывает, но вылечить другого... Не представляю, как такое возможно. Нельзя повлиять на другого человека через воздух.

Он был старше нее всего на восемь лет, хотя ей порой казалось, что между ними целая пропасть. Впрочем, как он мирилися с ее упрямством и жаждой приключений, так и она прощала ему подобное поведение.

Как обычно, паника настигла ее тогда, когда бояться стало уже нечего. Сердце в груди забилось так сильно, как будто она только что пробежала стометровку, руки дрожали. Из всего, что она сейчас могла сказать, цензурными были лишь запятые.

Уже очень давно обычный поцелуй не вызывал в ней такого головокружения, бешеного биения сердца и слабости в ногах, словно из них в одно мгновение исчезли все кости. И она точно знала, виной тому стало не вино.

Она не помнила, как оказалась в лесу, не знала, кто именно ее преследует, но какой-то древний инстинкт, заложенный в каждом из нас еще с тех пор, как когда мы жили в пещерах и охотились на мамонтов, велел одно: бежать. Бежать, как можно быстрее.