— Графиня где?
— Сбежала в Питер.
— Вот же шлёндра дворянская! Знал же, что оставит она нам когда-нибудь говна на крыльце.
— Аннушка, нам бы вот сейчас как-то вот держаться, вот как-то, друг дружки — ну вот сейчас не те времена, вот не те!
— Ой, дедуль, вот ты тысячу лет прожил. «Те времена» вообще когда-нибудь были?
— Конечно, были. Только я не застал.
Монстры реальны и они живут в каждом из нас. Иногда выходят наружу.
— Ты пьяный. Я не собираюсь с тобой разговаривать.
— Тогда почитай (мысли)! Слышишь? Или я должен заткнуться для этого?
— Следы от укусов есть, значит они кому-то принадлежат. И вариантов тут не много. Или какому-нибудь зверю, или человеку... Ну, или...
— Или вампиру? Ты серьёзно?
— Дети, времени мало. Обещайте мне сделать, как я скажу.
— Сначала скажи.
— Нет, сначала обещайте. [Жан и Аня кивают, дед Слава обращается к Ивану] А ты?
— Ну, если я уже в дети записан, хорошо. Батя.
— Хранительница с Климом спелись. Обложили нас как волков. Осталось нам только через флажки когти рвать. Бегите из Смоленска, детки. Бегите. Вот куда душа лежит, туда и бегите.
— Зачем бежать, если правда на нашей стороне? Мы должны тогда продолжать бороться.
— Да правда на нашей, а сила на ейной. Нам в этой войне не победить. Да и не буду я из-за одной гнили со всеми людями воевать. Не для этого я их столько веков тут оберегал.
— [Жан ругается на французском] Давайте все вместе уедем.
— Да вместе или врозь, тока езжайте быстрее. Быстрее!
— Подожди, а ты?
— А моя душа в Смоленске, куда от души уедешь.