Под воздействием сильного напряжения люди глупеют и дурачат самих себя.
Природа, по видимому, мудро позаботилась, чтобы человеческая глупость была преходящей. Книги же увековечивают ее. Дураку следовало бы довольствоваться тем, что он надоел всем своим современникам, а он хочет досаждать еще и грядущим поколениям: он хочет, чтобы его глупость торжествовала над забвением.
Ничто не требует столько мудрости и ума, как определение той части, которую у подданных забирают, и той, которая у них остается.