— Извини, это моя супруга.
— Только встретишь прекрасного принца, тут же выясняется, что у него есть жена.
— Дико, что у Натали появляется собственность. Самая дорогая собственность у меня — это вот эти вот ботинки.
— Прости, но это мои ботинки.
— Какая разница, дело в том... [Мимо пробегает симпатичный парень в трусах, Дилан заглядывается ему в след] Я забыла в чём дело.
— Ты нища, развратна и носишь мои ботинки.
— Ну и что это?
— Китайская боевая плюшка.
<...>
— Они не китайские и не боевые, они с черникой!
— Дилан, что случилось? Где Нокс?
— За Нокса не волнуйтесь — он злодей!
— С чего ты взяла?
— Он сам мне сказал об этом, перед тем, как выстрелить в меня!
Три бургера, три картошки фри и три вишневых пирога. А вам, девчонки, что взять?
— Ангелы мои! Сердце — это мышца. Бодибилдинг развивает мышцы. И они становятся больше и крепче. То же самое и с сердцем.
— Тогда у меня сердце как у слона.
— Конечно! И следует гордиться этим. Мэзанш, вы залечите свои раны, и когда-нибудь ваши сердца станут настолько мощными, что вы сможете не раздумывая уложить возлюбленного на обе лопатки.
— Разве, лучшие друзья так убегают? — спрашиваю я, а мальчик с шоколадными глазами отворачивается. Он что, правда не понимает, что убегая, тебя вновь убивает? Признаёт двадцать восьмое и скрывается. — Дилан, — жалобно тяну, словно вот-вот расплачусь, хотя уже.
— Не бойся, Грэйс. Горе не исчезнет. Его ещё так много будет, что и наглотаешься и надышишься, насмотришься, наслышишься.
Горе не исчезнет.
Миссис Сандерс хихикает, плачет, а потом усаживается у окна.
— Как ты, Мотылёк, в такой ураган? — Порываюсь я.
— А что такого? Мне так в разы легче.
— Убегать? — Порывается Тео.
— Возвращаться.
— Не бойся, Грэйс. Я уже не болею толком, просто меня там зачем-то держат. Думают, я сошла с ума, раз мой сын умер, а я в порядке, веришь? Я живая, — миссис Сандерс прижимает меня к себе, опускаясь на ледяной пол. Это она про больницы и врачей, ослепших от усталости под самый Новый Год, точно Фигурист.
— Мотылёк, конечно же, живая. И очень красивая.
— И замёрзнете скоро, девочки, — Дилан тащит к нам старые вещи, вспоминая, что дома-то ничего не осталось. — Бабочки, Мотыльки и Писательницы. Замёрзнете.