— Мы – то, чем нас сделали звезды.
— Мы – то, чем нам суждено было стать.
Не то страшно, что убьет тебя, а то, что смерть тебя вдруг застанет, как ты есть, со всеми твоими грехами, со всеми помыслами лукавыми.
В Новый год мне всегда страшно. Он обещает новую, лучшую жизнь всем без разбора. Поэтому люди встречают его несколько раз. Если желания не сбылись сразу, можно подождать старого Нового года, восточного Нового года, любого другого. Надо только верить. А что делать тем, кому не верится? Не знаю. Наверное, лучше ничего не ждать, так легче.
Лучше бы я больна была, а то нехорошо. Лезет мне в голову мечта какая-то. И никуда я от нее не уйду.
Как увидела тебя, так уж не своя стала. С первого же раза, кажется, кабы ты поманил меня, я бы и пошла за тобой; иди ты хоть на край света, я бы все шла за тобой и не оглянулась бы.
Я бродила среди гибридных цветов, и вдруг мне подумалось: «В природе так не бывает, а жалко — я бы тогда сконструировала себе очень послушного сына».
однажды семилетний сын Катерины, Бен, не захотел пойти с ней в Сад роз, и Катерина пошла одна
И до смерти я любила в церковь ходить! Точно, бывало, я в рай войду, и не вижу никого, и время не помню, и не слышу, когда служба кончится. Точно как все это в одну секунду было. Маменька говорила, что все, бывало, смотрят на меня, что со мной делается! А знаешь: в солнечный день из купола такой светлый столб вниз идет, и в этом столбе ходит дым, точно облака, и вижу я, бывало, будто ангелы в этом столбе летают и поют. А то, бывало, девушка, ночью встану — у нас тоже везде лампадки горели — да где-нибудь в уголке и молюсь до утра. Или рано утром в сад уйду, еще только солнышко восходит, упаду на колена, молюсь и плачу, и сама не знаю, о чем молюсь и о чем плачу; так меня и найдут. И об чем я молилась тогда, чего просила — не знаю; ничего мне не надобно, всего у меня было довольно.
Быть греху какому-нибудь! Такой на меня страх, такой-то на меня страх! Точно я стою над пропастью и меня кто-то туда толкает, а удержаться мне не за что.
— Я и не знала, что ты так грозы боишься. Я вот не боюсь.
— Как, девушка, не бояться! Всякий должен бояться. Не то страшно, что убьет тебя, а то, что смерть тебя вдруг застанет, как ты есть, со всеми твоими грехами, со всеми помыслами лукавыми.
Что при людях, что без людей, я всё одна, ничего из себя не доказываю.