И услышал я глас египетского первосвященника. Книг груды глиняных в чертогах расписных. Они недвижны. А некогда кипели в умах людей. Недвижны: но все еще пожирает их смертный зуд: хныча, нашептывать мне на ухо свои басни, навязывать мне свою волю.

Чем сердце смягчит человек, истерзанный в бурях мира?

Пусть даже строптивая и укрощена, ей всегда еще остается невидимое оружие женщины.

Моя воля — и его воля, лицом к лицу. Между ними бездна.

Кесарю кесарево, а божие богу.

— И он сказал: Еще одна такая победа — и мы погибли.
— Вот эту фразу мир и запомнил. Утеха для скудоумных. Над усеянной телами равниной, опершись на копье, генерал обращается с холма к офицерам. Любой генерал к любым офицерам.

Уродлив и бестолков. Но ведь какая-то любила его, выносила под сердцем, нянчила на руках. Если бы не она, мир в своей гонке давно бы подмял его, растоптал.

Я был как он, те же косые плечи, та же нескладность. Детство мое, сгорбясь подле меня. Ушло, и не коснуться его, пускай хоть раз, хоть слегка. Мое ушло, а его потаенно, как наши взгляды. Тайны, безмолвно застывшие в темных чертогах двух наших сердец, — тайны, уставшие тиранствовать: тираны, мечтающие быть свергнутыми.

— Знаете, чем англичане гордятся? Какие самые гордые слова у англичан?
— Что над его империей никогда не заходит солнце.
— Это совсем не англичанин. Я вам скажу, чем он больше всего гордится: «Я никому не должен. Я за всю жизнь не занял ни у кого ни шиллинга».

Торгаш — это тот, кто дешево покупает и дорого продает, будь он еврей или не еврей.

Все берите, владейте всем. Со мной шагает душа моя, форма форм.

Тут как в раскаленной печи. Час Пана, полуденый отдых Фавна. Средь соконалитых змеерастений, млекоточивых плодов, где широко раскинулись листья на бронзовоцветных водах. Боль далеко.

Да призовет Он меня, когда будет воля Его.

Актер, который все годы своей жизни, не отданные суете сует, изучал «Гамлета», чтобы сыграть роль призрака.

Его героини, которых играли юноши, это героини юношей. Их жизнь, их мысли, их речи — плоды мужского воображения.

Необходимость есть то, в силу чего вещам становится невозможно быть по-другому.