Когда я в обществе других людей, часть меня чуть-чуть съеживается. Только когда я в одиночестве, я могу в полной мере наслаждаться собственным обществом.

Всё всегда путается перед тем, как встать на свои места.

Горячая вода и чай — подумала я, — предметы первой необходимости во всех чрезвычайных обстоятельствах.

Книги — словно кислород для ныряльщика. Отнимите их, и можно начинать считать пузырьки.

Посредственность, как я обнаружил, являлась отличным камуфляжем, отличной защитой.

— Ты никогда не устаешь от этой книги?
— Конечно, нет. Она так напоминает мою собственную унылую жизнь, что я не могу отличить, когда читаю, а когда нет.

Иногда прикосновение может сказать больше, чем слова.

Ты не знаешь, как это бывает, когда расползаешься по швам.

Семьи — это поистине тихий омут, и мне еще только предстоит выяснить, какие щуки плавают в глубине моего собственного омута.

Иногда мой язык застает меня врасплох.

Каждый заперт в своем прошлом, не желая делиться ни каплей своего горя даже друг с другом.
Может быть, в конце концов, печаль — это личная вещь? Закрытая емкость? Что-то вроде ведра воды, которое можно нести только на плечах одного человека?

Люди любят говорить — особенно когда разговоры имею отношение к ответам на чужие вопросы, — потому что так они чувствуют себя нужными.

Полагаю, это и есть взросление: держащие тебя нити отпадают, и приходится стоять на собственных ногах.

По моему опыту, дурацкие шуточки в устах того, кто не настолько глуп, часто являются не более чем маскировкой чего-то намного, намного худшего.

Когда сомневаешься, положись на чувства.