Мы мало обращаем внимания на жизнь, мы невнимательны и небрежны к жизни, которая является причиной искусства, мы занимаемся творчеством в кабинетах по принципу Жюля Верна. Возникло какое-то огромное количество штампов, какой-то условный язык, эсперанто. Мы занимаемся тем, что рассказываем какие-то истории, исторьетки старым языком, не свойственным нам самим, повторяем друг друга и ничего никому дать не можем. Ну, это может привлечь определенную публику, прокат на этом заработать может. А в принципе кинематограф еще по существу серьезно не тронут.

Есть две основные категории режиссеров. Одна состоит из тех, кто стремится подражать миру, в котором они живут, другая из тех, кто стремится создать свой собственный мир. Вторая категория — это поэты от кино: Брессон, Довженко, Мидзогути, Бергман, Бунюэль и Куросава. Фильмы этих режиссеров трудно прокатывать: они отражают внутренние устремления, а это всегда противоречит вкусам публики. Но это не значит, что кинематографистам не хочется быть понятыми своими зрителями. Скорее то, что они сами пытаются уловить и понять чувства зрителей. Мне интересен взгляд на мир только двух людей: первого зовут Брессон, второго — Бергман.

Сейчас очень шумят по поводу Солженицына. Присуждение ему Нобелевской премии всех сбило с толку. Он хороший писатель. И прежде всего — гражданин. Несколько озлоблен, что вполне понятно, если судить о нем как о человеке, и что труднее понять, считая его в первую очередь писателем. Лучшая его вещь — «Матренин двор». Но личность его — героическая. Благородная и стоическая. Существование его придает смысл и моей жизни тоже.