... тишина — это милость, это максимум счастья, какое нам отпущено.

Летние ночи — самые дикие, самые беспокойные.

— А вдруг у него с сердцем плохо? — спросил Манни.
— С каким сердцем? — спросила Ма.

Он был где-то там, у какого-то там телефона, может быть, в будке, может быть, сидел на краю чьей-то кровати, пьяный или трезвый, и там было шумно и жарко, а может быть, холодно, и он был один, или с ним там были другие, но каждый звонок переносил его домой, переносил прямо сюда, к нам.