Ты знаешь, какими разными они бывают, эти счастья? Представь, что ты мечтаешь, чтобы в твоём саду выросло дерево. А вместо этого приходит строитель и строит дом. Хороший дом, прочный... В нём можно прожить прекрасную жизнь. Но это — дом. А ты хотела дерево.

Страх идёт рука о руку с любым сильным чувством — это общее место. Достаточно сказать, что чем глубже любовь, тем большими переживаниями за жизнь любимых она сопровождается. Чем сильнее надежда, тем страшнее и глубже ямы безнадежности, в которые проваливается любой, ожидающий чуда.

Упущенные шансы жестоко мстят тем, кто их не удержал.

Только молодые девушки могут произносить такие фразы нежным чистым голосами — о том, что они чувствуют себя ужасно старыми, что они уже много повидали, что им двадцать один, а значит, вся жизнь позади... Это всегда бывает смешно и немножко глупо. Но когда такие слова произносит действительно старый человек, это совсем не смешно.

Как странно: был человек – и исчез. Его вещи, его фотографии, его зеркала, подушки, цветы и карандаши остались, остался миллион предметов, вещный кокон, окружающий любого из нас. Но бабочки в коконе нет. Улетела.

Любовь — это универсальный заполнитель жизненной и душевной пустоты. Понятно тебе, Диана? Твоё чувство — суть заполнения пустоты. Вдумайся в это! Любовь возникает от беспомощности, от неумения расцветить, раскрасить свою жизнь! Самодостаточным людям не нужна любовь. Они, может, и радуются ей, но не страдают от её отсутствия.

Фотография — магическое искусство. Лишь она рождает в зрителе ощущение, будто запечатленные на ней люди существуют где-то еще, в ином пространстве, кроме бумажной плоскости; что в неведомом измерении их смех продолжает звучать, и ребенок продолжает свой бег, и крутится колесо велосипеда, сверкая спицами, и юбка у девушки развевается на ветру, дующем откуда-то со стороны вечности.

Время портит человека, но облагораживает вещи.

Она отдала бы двадцать лет жизни за то, чтобы стать ведьмой и иметь возможность насылать проклятия на людей. А ещё лучше — просто убивать их силой мысли. Хотя бы одного. Только одного.

— Вы так и будете сидеть в панцире? Так и будете бежать от любых отношений, которые, не дай бог, заденут ваше невероятно чувствительное сердце? А? Так и собираетесь притворяться перед самим собой, что никого не любите?
— Мне так легче. <...> Так можно жить.
Она подумала, понимающе кивнула.
— Принимается.