Господи, какой самоуверенной идиоткой я была! Вокруг нас распадались семьи, рвались самые прочные связи, а я воображала, что наши отношения неизменны. Что мы не такие, как все. Неужели ощущение уверенности и полной безопасности — всего лишь плод высокомерия и гордыни? Неужели именно в этом и была моя ошибка?

Друг остаётся другом, даже если он не выспался и вымотан до последней степени.

— Повторяю — жениться тебе не время. Если ты это сделаешь, можешь ко мне не обращаться. Это упрямство будет тебе дорого стоить!
— Я не гонюсь за дешевкой, отец...

Фрейд — да, сам Фрейд — однажды сказал, что в малом мы конечно должны руководствоваться рассудком. Но в по-настоящему важных решениях надо поступать так, как говорит нам наше бессознательное.

Самое главное заключается не в том, еврей ты или христианин, а в том, хороший ли ты человек.

Хочешь побеждать, умей проигрывать. Это не парадокс. Это типично гарвардская черта — способность обратить любое поражение в победу.

Лора впервые поняла смысл расхожей фразы о том, что для того, чтобы стать — и остаться — врачом, надо обрасти толстенной кожей, облачить свою душу в броню, которую не сокрушат никакие эмоции. Можно облегчать чужие страдания и утолять боль, нельзя только ее чувствовать. Она не знала, сумеет ли когда-нибудь стать настолько сильной.

Ужасно появиться на свет умственно отсталым, но мало кто представляет, что не менее ужасно родиться вундеркиндом.

Сперва он не поверил, что ее нареченного зовут Оливер Барретт IV. Когда Дженни сказала ему это, он велел ей не нарушать одиннадцатую заповедь.
— Это какую же?
— Не вешай лапшу на уши отцу своему.

Следовательно, быть мужем и женой — значит учиться друг у друга? <...> Это значит — постоянно узнавать себя — через непрерывный диалог друг с другом. Протягивать всё новые ниточки, устанавливать новые связи.

Годы занятия психоанализом очистили его душу от гнева, но прощение на его место не пришло. Пусть это будет удел святых.