Людям с принципами живется нелегко.

Когда почти половину жизни тебя окружают смешливые идиоты, начинаешь ценить в людях это спокойное благоразумие.

Вопрос не в том, чтобы верить в чью-то реальность, а в том, чтобы уважать ее. Конечно, если они никому при этом вреда не причиняют.

Как сказал однажды Дохлый, наверняка повторяя какого-то другого ублюдка: ничего не существует вне текущего момента.

Мужчину, который меняет женщин, еще можно простить, но мужчину, который меняет команды...
Это значит, что у него нет воли.
Это значит, что он стал так глух ко всему, что важно в жизни.
Я бы не смогла с таким жить.

Должно быть, парню стало страшно. Но он не послушался страха. А разве страх не подсказывает нам, что что-то не так? Как и боль?

Мне есть дело только до себя, поэтому мне нет дела до всех остальных.

Жизнь без осложнений устраивает только простаков.

Я был анти-всё и анти-все. Я не хотел видеть людей вокруг себя. Это отвращение не являлось какой то большой и тревожной болезнью, оно было всего лишь зрелым признанием моей собственной психологической ранимости и нехватки качеств, необходимых для компаньонства.

Всегда смотришь в другую сторону и готов верить чему угодно, что всё это не так, неправда; ты готов смотреть куда угодно, только не правде в глаза.

Жизнь может так быстро измениться, не успеешь оглянуться, и ***ец.

...она жеманно улыбнулась, имитируя маленькую девочку – тактика, часто используемая шлюхами, которой она, несомненно, когда-то была, пока у неё была внешность, за которую платили.