Мы теряем себя, когда отчаянно пытаемся поспеть за всеми. И мы становимся хронически несчастными, парадоксально гоняясь за счастьем.

А где оно еще, если не внутри нас?

Я думаю, что счастья вокруг было бы значительно больше, если бы мы не пытались, как мелкие собственники, складывать все, от любимых людей до красивых вещей, в свой заплечный мешок и назначать себя хозяевами. Потому что счастье — это не владеть. Счастье — чувствовать, хранить бережно впечатления.

Научиться быть с собой — на мой взгляд, самое важное человеческое искусство. Не для того, чтобы обрести судьбу отшельника — хотя и она не так плоха, как многим кажется. А для того, чтобы не иметь тех ожиданий, о которые миллионы людей ежедневно разбивают себя, пытаясь получить от других то, чего в себе даже не поискали.

Научившись быть с собой, мы можем строить отношения не по принципу компенсации своих пустот, а в полноценном варианте взаимообмена.

И теперь, много времени спустя, я точно знаю, что любовь бескомпромиссна. Она не требует жертв, прогибов, доказательств. И в ней нет обделённых или вынужденных бесконечно уступать. Уступи — это истории про удобных. У любящих все истории про прими.

Вообще счастье — это то, что приходит вовремя, и то, что согревает.

Нам не устоять, если мы только стучимся, ждем и отдаем. Не устоять, если только взыскиваем, как должное, любовь, заботу, поддержку, ничего не предложив взамен. Не устоять, если уходим, как в схиму, в свое одиночное страдание, отрезав от себя все связующие нити и перестав воспринимать еще чью-то боль, кроме своей.

— Можно ли смеяться, зная, что время истекает? — спросила она, глядя мне прямо в глаза.
Я не отвела взгляда и спокойно ответила:
— Оно начинает истекать с первой минуты нашей жизни. И что теперь, лезть обратно и не жить вовсе?
Она рассмеялась и так мы подружились.

Давайте будем счастливыми просто потому, что мы так захотели.

Упасть в снег — с детства проверенный способ быстрого счастья. В детстве вообще все счастье быстрое и замешано на радости попасть в момент, не думая про потом. Куда что девается? Отчего мы все так измучены этим бесконечным потом, словно наши страхи способны его обезопасить?