Работа режиссера очень похожа на работу Бога, так что есть большой риск заиграться, действительно возомнить себя Богом. Режиссеры, с которыми это происходит, теряют чувство юмора и оказываются в очень глупом положении.

Я считаю, что месть может быть очень сладкой в процессе подготовки. Когда вы тщательно обдумываете возмездие, планируете все, готовитесь к нему со всей серьезностью. Это может быть сродни страсти философа, естествоиспытателя. Так что месть действительно кажется очень-очень сладким блюдом. Но в момент совершения возмездия вкус исчезает и после него остается только пустота.

Когда критикам нравится фильм, они пытаются этому придумать культурологическое объяснение. Если это жестокий фильм, они стараются его обелить — привести в какое-то, пусть призрачное, хрупкое, соответствие с моральными стандартами своего общества. Общество осуждает насилие, так что они пишут, что насилие — это метафора.

В Корее, где огнестрельное оружие полностью запрещено, почти немыслимо представить убийство, совершенное из пистолета. Думаю, поэтому герои корейских фильмов оказываются лицом к лицу и в драке пользуются ножами или кулаками. Не знаю, могу ли я использовать это слово, но такого рода жестокость кажется мне «человечной».

Месть — это катализатор. В ней человек великолепно проявляется. Ей всегда предшествует некая объективная причина, событие, которое переламывает человека. В таком состоянии человек становится способен на проявление самых искренних и сильных чувств. Цивилизованное общество отрицает личную месть как способ воздаяния за зло, но жажда мести от этого никуда не девается.

Мне кажется интересным, что кино показывает то, что не показывают, и выражает то, что подавляется в повседневной жизни. Это тот опыт, который можно пережить в кино до самого крайнего предела, как своего рода очищение.

Я придумываю фабулу со скоростью реактивного самолета, пишу первый вариант сценария со скоростью спортивного автомобиля, а ретуширую сценарий как на послеобеденной прогулке.

Это правда, что мои фильмы пропитаны пессимизмом. Мне кажется, я делаю пессимистические фильмы потому, что в обычной жизни я большой оптимист.

Если фильм «Сочувствие господину Месть» утверждает, что месть вредна вашему здоровью, то «Oldboy» настаивает, что она для здоровья полезна. Но я бы хотел сказать, что в «Oldboy» месть — не более чем сюжет. Подлинной его темой является спасение.