Вдруг постичь всю жестокость, царящую
В этом мире тоски и расчета,
И кто мы, друг пред другом стоящие
И желающие чего-то.
Не удивляться учит и не ахать
Июнь пришедший, ото всех снегов
Свободный, где и цвет, и звук, и запах
Под мирною ленцою облаков.
Пришёл как неизбежность, хоть и снова
Мы сомневались: будет ли, придёт ль?
Знакомый и привычный, он всё тот,
В нас вглядывается, в нас ища иного...
Каждому даётся горизонт,
Можешь пренебречь им, как безделкой,
В колесе своих забот, хлопот,
Крутишься в которых ты, как белка.
А я еду, а я еду за туманом... (из песни)
Когда я ушел в звездоносность ночей
И кончилась сбивчивость наших речей,
Мечтанье в ночи соловьиной,
Еще оставалась тогда ты ничья,
Как ветром колеблемая ладья,
Ничья, хоть звалась ты любимой.
И время проходит, и ты — не моя.
Ты чья-то, — глаза говорят не тая.
В них нет мне былого привета.
И чайки уже не кричат: чья ты? Чья?
И твердой рукою водима ладья
По мареву знойного лета.
Косу в руки иль мотыгу?
Для начала дай-ка тыкву
Подпою слегка.
А меж грядок ходят люди
И казнят уж с видом судей
Мерзкого жука.
В мельтешении людском
Может, опыт социальный,
Может зуд маниакальный
Обретаешь, им влеком.
Делёж в разгаре. Множатся конторы
По оформлению, продаже, купле,
Ни камня не прибавят, ни доски в заборе,
Зато другим показывают дуло.
- 1
- 2