Спи спокойно под свист метели,
Усыпляющей, голубой...
Небо цвета промерзшей гжели
Расстилается над тобой.

Накрывает морозной тенью,
Колыбельной сводя с ума.
Хочешь вырваться? Нет спасенья.
Всюду ночь. И зима, зима...

Любовь не знает ни пола...
ни потолка;
любовь не умеет «пере», не хочет «недо».
Любовь — это, выйдя в люди, как будто в небо, -
увидеть в толпе отзвёздного двойника.

Сколько бы мне ни осталось там -
буду хранить всегда
В груди это ясное не по годам
Твоё случайное «да».

Уж лучше бы и впрямь с тобой на фронт,
чтоб — пули свист заместо вьюг,
хоть вьюга ближе мне любой подруги -
я в вое слышу: «жи — и — ив». Она не врёт.

Я хочу в этот снег насквозь,
Я хочу в этот снег навзрыд,
Чтобы сдвинуть земную ось,
потому что жуть как болит.

Я умею любой огонь,
я сейчас сама из огня.
Загорится весь мир, лишь тронь.
Но тебе не надо меня.

Поэт — ведь ей богу, совсем не про рифмы.
Поэт — это вслух про Веру и Правду.
Поэт — это то, что необоримо,
и мне сдаться никак — настолько я этому рада.

Важно ли, кто из нас у кого ночевал,
Если ворвался один — а второй не гонит?

Я всегда считала, что жить надо честно и броско, -
даже Бродского к этому, в общем-то не рифмуя;
просто — есть, что сказать? -
так бери и вставай во весь рост, и
говори — хоть минуту, но правду. Свою, другую.