— Это был ваш социальный протест?
— Боже упаси! Чистой воды ничем не мотивированное хулиганство.

Дело в том, что все мы очень любили так внезапно ушедшего на пенсию Иван Иваныча. Он был по-своему очень интересным человеком – он всех нас ненавидел. И нам это очень нравилось.

Всё... Третья мировая война, которую многие почему-то беспечно считали холодной, закончена. И мы её просрали!

Надежда, на тебя все надежда!

— Этих травм вполне достаточно для того, чтобы уже сегодня квалифицировать тебя как полного и законченного идиота. Но ни характер речи, ни выражение глаз о том не говорят.
— А может, характер речи, выражение глаз — это всё, товарищ психоневролог, чисто внешнее. А внутренне — я уже того...

Школу они взорвали в декабре восемьдесят пятого, а уже в апреле восемьдесят шестого Горбачёв и всему остальному народу объявил полную свободу. Что такое «свобода» никто из них не знал, но не сговариваясь они решили, что «свобода» это когда можно делать всё и ничего тебе за это не будет.

Так они стояли здесь, посредине чужого города, ощущая себя внезапно, но уже навек сцепившимися обломками чего-то; людьми, которые здесь ни за чем и пришли сюда ниоткуда. Но сейчас, на какое-то мгновение, им показалось, что все тягостное и мучительное уже позади, исчезает за их сомкнутыми плечами...

Свадеб в ресторанах не бывает — свадьбы бывают на небесах, в золотых комнатах с серебряными потолками.

— Слушай, ты случайно не знаешь, что такое «элизиум»?
— Не знаю, наверное, лекарство какое-то.

— А чего это вас в пионеры—то не принимали?
— Меня — за общую неуспешность, а Супортову с Евдокимовой однажды приняли, но сразу же выгнали. За проститутничанье.