я не слышал ни твоих криков, ни лязга колёс, ни мигалки скорой, ни противно пищащего звука аппарата в реанимации, все потому, что звук твоего сердца, разлетевшегося на миллион осколков, которые в последствии вонзились в мое слезами, оглушил меня