— Николас, как ты мог не сказать маме, что собираешься сделать предложение?!
— Я собирался, и хотел... но потом я кое-что вспомнил — ты не умеешь хранить секреты!

— Я сказала Нику, что отец умер.
— Зачем ты так?
— Потому что он самовлюбленный социопат.
— Так зачем выходишь за него?
— Я про отца говорю.
— А, он да.

— Шэннон, что ты здесь делаешь?
— Решила перекантоваться до возвращения парня. Он продает марихуану, чтобы внести залог за новую хату. Хороший мужик.
— Ты будешь жить с наркоторговцем?
— Ты тоже жила в шестнадцать лет с наркоторговцем.
— Майки не торговал дурью, а принимал. Есть разница.

— Давай, гонка вот-вот начнется. Посмотрим, как мы делали это раньше.
— Как мы делали это раньше? Значит ли это, что ты также собираешься дать мне сигару?
— Хочешь одну?
— Нет! Я не любила сигары, когда мне было 11, и сейчас я их тоже не люблю.

— Ты в порядке?
— Да, просто чувствую себя такой идиоткой, надеясь, что папа изменился.
— Нет, это не так. Это хорошо, что у тебя все еще есть надежда. Она полностью ошибочная, но держись за это.

— Хахахахаха... Стой, стой, стой, стой. Я знаю, о чём вы думаете... Как он надел эти оливки на пальцы?
— Это абсолютно не то, о чём мы думаем.

— Посмотри на это кольцо. Я не могу перестать смотреть на это кольцо.
— Знаешь, ты, до сих пор, технически не сказала да, верно? Я имею в виду, ты говорила «Боже мой» примерно миллион раз, когда обнимала мужчину, и это был не я.
— Конечно, я выйду за тебя. Я люблю тебя, Ник.