Нас было пятеро: Седов, Грутов, Боголюб, Михайлов, Селиванов. Мы приняли первый бой 22. VI.1941 — 3.15 ч. Умрем, но не уйдем! Умрем, но из крепости не уйдем.
Надпись защитников Брестской крепости на ее стенах.
Нас было пятеро: Седов, Грутов, Боголюб, Михайлов, Селиванов. Мы приняли первый бой 22. VI.1941 — 3.15 ч. Умрем, но не уйдем! Умрем, но из крепости не уйдем.
Надпись защитников Брестской крепости на ее стенах.
29 ноября 1941 г. Завтра я умру, мама. Ты прожила 50 лет, а я лишь 24. Мне хочется жить. Ведь я так мало сделала! Хочется жить, чтобы громить ненавистных фашистов. Они издевались надо мной, но я ничего не сказала. Я знаю: За мою смерть отомстят мои друзья — партизаны. Они уничтожат захватчиков. Я умираю, зная, что все отдавала победе. За народ умереть не страшно.
Записка партизанки В. Поршневой матери.
Моя черноглазая Мила! Посылаю тебе василек... Представь себе: идет бой, кругом рвутся вражеские снаряды, кругом воронки и здесь же растет цветок... И вдруг очередной взрыв... василек сорван. Я его поднял и положил в карман гимнастерки. Цветок рос, тянулся к солнцу, но его сорвало взрывной волной, и, если бы я его не подобрал, его бы затоптали. Вот так фашисты поступают с детьми оккупированных населенных пунктов, где они убивают и топчут ребят... Мила! Папа Дима будет биться с фашистами до последней капли крови, до последнего вздоха, чтобы фашисты не поступили с тобой так, как с этим цветком. Что тебе непонятно, мама объяснит.
Письмо гвардии майора Д. А. Петракова дочери 18 сентября 1942 г. Погиб летом 1943 г при взятии Орла.
Сегодня 17 октября 1942 года. Больше месяца сидим в этой одиночке. Нас трое. Мы честно выполнили свой долг перед Родиной. За это нас истязают фашисты. Что бы они ни делали, мы погибнем честно, как в бою. Прощайте, товарищи! Отомстите за нас.
Записка трех разведчиц из гестаповской тюрьмы города Пскова.
Нас было 21. Стояли насмерть. Погибаем, но не сдаемся!
Настенная надпись в Павлограде, Днепропетровской области. 13 февраля 1943. Надпись сделана кровью.
За окошком камеры моей
Клен стоит, едва скривившись станом.
Я прижмусь к решетке поплотней,
Говорок соседа слушать стану.
Что он скажет, островерхий мой?
Что он слышит, прислонившись к тыну?
Может, — скоро ль вырвусь я домой,
Может, — скоро ль я навек загину?
Написано в гестаповском застенке. Иван Денисенко расстрелян 5 июля 1943.