Границ не существует.
Я каждое утро поднимаюсь на ступени памятника Скотту — и все проясняется. Я никогда не видел мира таким ярким. Не беспокойся, все в порядке, все в абсолютном, полном порядке. Теперь я понимаю, что границы между шумом и звуком условны. Любые границы условны. И созданы, чтобы их переступать. Все условности преодолимы, стоит лишь поставить для себя эту цель. В такие мгновения я слышу твое сердце также четко, как свое, и понимаю, что разлука — это иллюзия. Моя жизнь простирается гораздо дальше физического тела.
Когда границы размываются, ты иногда удивляешься тому, на чьей стороне оказался.
Не используй никаких способов в качестве способов, не имей никаких границ в качестве границ.
После того как человек единожды преодолел границу своей реальности, никаких границ для него больше не существует, разве что воспоминания о том, что они были.
— Вы смотрите на мир через замочную скважину. Всю свою жизнь Вы пытались подобрать к ней ключ. Ваша работа спасла тысячи жизней. А что, если я скажу, что Ваша реальность — лишь одна из многих?
— Это противоречит здравому смыслу.
— Не во всем он есть. Не везде он нужен.
В день пограничника все ходят по стране в пограничном состоянии.
Меня всегда удивляло, почему люди сами возводят между собой границы. Одни границы мы могли бы попросту не сооружать, другие были очерчены только в нашем воображении, третьи не выдерживают напора обстоятельств. Но есть границы, которые мы специально возводим для того, чтобы с удовольствием их разрушить.
Искусство не знает границ, оно говорит на всех языках.
А ещё...
Слушая проводника, Янек вспомнил слова командира бригады: «Где мы — там граница родины». Только сейчас он понял смысл этих слов: свободная Польша простирается до того пня на просеке, где стоит советское орудие, до окопа их танка. Впереди — узкая полоска ничейной земли, а дальше на запад — гитлеровцы. Если фашистов отбросят хотя бы на сто метров — освобожденная территория родины увеличится; если же отступят — она станет меньше.