Наполовину прочтенная повесть — что любовь, брошенная на полдороги.
Я каждое утро поднимаюсь на ступени памятника Скотту — и все проясняется. Я никогда не видел мира таким ярким. Не беспокойся, все в порядке, все в абсолютном, полном порядке. Теперь я понимаю, что границы между шумом и звуком условны. Любые границы условны. И созданы, чтобы их переступать. Все условности преодолимы, стоит лишь поставить для себя эту цель. В такие мгновения я слышу твое сердце также четко, как свое, и понимаю, что разлука — это иллюзия. Моя жизнь простирается гораздо дальше физического тела.
Истинное самоубийство — дело спланированное, размеренное и верное. Многие проповедуют, что самоубийство — это проявление трусости... Эти слова не имеют ничего общего с истиной. Самоубийство — дело невероятного мужества.
Я верю, есть другой мир, ждущий нас, Сиксмит. Лучший мир. Я буду ждать тебя там.
Секстет «Облачный атлас» содержит всю мою жизнь, является моей жизнью; теперь я — отсверкавший фейрверк, но, по крайней мере, я сверкал.
Наполовину прочитанная книга — это наполовину завершенный любовный роман.
Трусость не имеет с этим ничего общего — самоубийство требует немалого мужества.
Границы между шумом и звуком суть условности, теперь я это понимаю. Вообще все границы — условности, в том числе и между нациями. Человек может перейти через любую условность, если только вначале он в состоянии это замыслить.
Будучи неплатёжеспособным, пакуйся минимально и пользуйся чемоданом достаточно прочным, чтобы его можно было сбросить на лондонскую мостовую из окна второго или третьего этажа.
Нашим миром движут те же невидимые глазу силы, которые заставляют биться и наши сердца.
Я взял библию Эйрса — «Так говорил Заратустра»... Через десять страниц я почувствовал, что это Ницше читает меня, а не я его.
- 1
- 2