— Питти, я пытаюсь принять твоё неверие в Бога.
— Значит, ты больше не будешь заниматься экзорцизмом?
— Нет, я уже заплатила за него. Но сделай одолжение — помолись один раз. Если Господь не ответит, я больше не буду тебя беспокоить. Уступи женщине, которая принесла тебя в этот мир, чтобы ей не пришлось тебя из него забрать!
*Куки уходит.*
— Она правда настолько наивна, что думает, будто я встану на колени, сложу руки и скажу: «Молю, чтобы красивая девушка появилась на пороге!», и так и случится?
*Звонок в дверь.*
— Религия — это просто большой бинт на коросте жизни.
*Открывает дверь. На пороге стоит красивая девушка.*
— Привет! У меня машина сломалась, а мобильник сдох. Можно мне от тебя позвонить?
— Не могу поверить! Бог на самом деле существует! И у нас с ним одинаковые вкусы.

— Сначала нужно сделать так, чтобы она узнала, кто ты такой. Только не настоящего тебя, иначе она подожжёт себя. Ты должен быть сильным, хладнокровным и уверенным в себе.
— Ладно! Сильным, хладнокровным, уверенным в себе... Думаешь, ей это понравится?
— Питти, женщины не любят лопухов! Им хочется, чтобы их покорил властный, крепкий сын нефтяного магната!..
— Что?
— Иди к ней и будь агрессивным! Она только и ждёт, чтобы её взяли.

— Не понимаю! Почему ты не дал сдачи этим паршивцам?
— Эй, выражения!
— В смысле, почему ты не отметелил этих детей собачьей самки?
— Как говорил Ганди, насилием ничего не решить.
— Питти, я всю жизнь решал вопросы именно насилием!
— Я — не ты, пап! Не хочу быть неандертальцем!
— Конечно, мы же итальянцы.
— Я говорю о пещерном человеке, пап. Антропология.
— Выражения!

— Джина, детка, что ты рисуешь?
— Ты что, слепая? Это я засовываю голову Чича в медвежий капкан!
— Но зачем, крошка?
— Мы здесь, потому что он много трепался. Если он умрёт, нас пустят обратно в Нью-Йорк.
— Детка, как это мило! Но твой папаша заливался соловьём, и мафии он нужен ещё больше, чем твой дядя. Мы застряли в Канаде надолго, так что привыкай, ладно?
— Ладно.

— Чич, мы можем поговорить? Я волнуюсь за Питти! Не понимаю, что с ним такое, и не понимаю, что со мной такое, что я вдруг стал за него волноваться.
— Я говорю это тебе каждый раз, когда ты волнуешься о парне. Напои его, положи к нему бабу — и тогда он поймёт смысл жизни.
— Не уверен, что хорошие родители так делают, Чич.
— Ты помнишь свой первый раз?
— Конечно! Её звали Шерон. И у неё было божественное тело! Ей нужно было помочь сменить шину.
— Шину, а потом она сняла с тебя штаны, и ты понял, что такое радость жизни.
— А ты откуда знаешь?
— Потому что она была проституткой.
— Что?!
— Твой отец ей заплатил. Он сам мне рассказывал. Ты был полноватым тинейджером, любящим бродвейские мюзиклы, и он должен был это исправить.