Алексей Иванов. Географ глобус пропил

Все ухайдакались за день, все молчат. Но молчание у огня объединяет нас прочнее, чем все развеселые базары. Я знаю, что обозначает это молчание. Оно обозначает север, ночь, половодье, затерянность в тайге. Оно обозначает наше общее одиночество.

... у вас чувство юмора не развито, поэтому и приколы у вас идиотские. Для чувства юмора нужна культура, которой у вас нет.

Я пугающе равнодушен ко всему.

Дикая душевная боль оттого, что я удавил своё желание, рвёт меня на куски.

... я чувствую, что я не просто плоть от плоти этой земли. Я малое — но точно её подобие. Я повторяю её смысл всеми извилинами своей судьбы, своей любви, своей души.

Но если в душе моей сейчас такой великий покой, значит, я всё-таки был прав...

Душа моя замерзает.
<...>
Душа моя — ледяной истукан.

Мне больно. Но я обречённо рад этой боли. Это — боль моей жизни.

Прямо перед ним уходила вдаль светлая и лучезарная пустыня одиночества.

— Я правильно поступаю, вот.
— <...> Поступаешь ты правильно, а выходит — дрянь.

— Что, всё ещё любишь её?
— Вижу редко, а думаю часто...

А я Машу всё равно уже не потеряю. Потерять можно только то, что имеешь. Что имеем — не храним... А я Машу не взял. И Маша останется со мною, как свет Полярной звезды, луч которой будет светить Земле ещё долго-долго, даже если звезда погаснет.

Я боюсь за неё. Я чувствую себя реанимацией, искусственным дыханием, её запасным сердцем.

... стоит ли напрягать разум и силы, если перед нами — стихия, не знающая закона?

Сейчас все хотят тепла, уюта и покоя. Но отрава бродяжничества уже в крови. И никакого покоя дома они не обретут. Снова начнет тревожить вечное влечение дорог — едва просохнет одежда и отмоется грязь из под ногтей. Я это знаю точно.