Андрей Рубанов. Человек из красного дерева

Что такое память? По воле Создателя родились многие миллиарды — но память осталась о немногих. Кто знает, какие удивительные существа появились на свет в отдаленные времена? Может, до нас, деревянных людей, жили каменные люди, а до каменных — люди, вовсе не имеющие материального облика, а ещё раньше — люди, не уверенные, что они люди. Кто помнит о них? Устная память хранит историю около ста лет: от деда к внуку, дальше внук понемногу забывает сказанное дедом. Письменная память хранит историю от пятисот до тысячи лет; но любой, самый надежный и уважаемый письменный источник, — однажды вдруг подвергается жесткой критике, оспаривается, признаётся ничтожным. Прошлое так же подвижно, как и будущее. Незыблем лишь настоящий момент: сегодняшний, сейчас протекающий миг, неуловимый и ужасный в своей быстротечности.

Во времена сомнений и душевных кризисов нас всегда тянет к домашнему теплу.

Убивая, я был человеком. Мыслящим зверем. Клыкастый, рычащий, безжалостный, выскочил из человека, содеял ужасное, а потом обратно спрятался, как будто его и не было. А потом и человек спрятался, и снова я стал цельнодеревянным чудищем.

Война кончится, когда начальство пожелает. Война кончится, когда майоры станут полковниками, а полковники — генералами. Когда все они добудут славу и ордена. А сколько солдатских жизней надо будет положить — о том они мало думают.

И вечером я долго молюсь, поклоны кладу, стучу лбом об пол. Это помогает. Дух постепенно смиряется; смирение есть благодать, оно лечит.

Лучше никогда не фотографироваться ни со знаменитостями, ни с начальством, — сказал я. — Это плохо для твоего духа. Это умаляет его. Кормит твоё тщеславие.

Все люди весной дымятся, как земля, все испаряют накопленные за зиму старую гнилую воду.

Не согрешив, не станешь человеком. Не согрешив, не родишь новую жизнь.

У каждого бывают такие дни, когда готов душу распахнуть хоть близкому другу, хоть знакомому, хоть земляку. Человек — существо глубокое, но не бездонное: когда накапливается — надо изливать, чтоб освободить место для чего-то нового.

Сильные женщины обычно рождают дочерей, пополняют ряды солдат женской армии.

Даже в самой тесной толпе каждый человек — особенный. У каждого есть своя тайна; каждый сражается на своей войне, о которой другие ничего не знают.

Одиночество — привычное для меня состояние, но любить его невозможно. Если тебе дан разум, гортань, язык и речь, если тебе даны брови, чтоб нахмуриться, и губы, которые можно раздвинуть в улыбке, — ты должен идти к себе подобным, разговаривать с ними, смеяться, кричать, обонять запахи, трогать. Человеки, эти удивительные…