Анна Ломакина (Мона Каальни). Громоотвод

«Ты меняешься…» — шепнули воспоминания голосом Тео, — «она это видит…». Драко прижался подбородком к макушке Гермионы. Она ему верит…
Он непроизвольно сжал челюсти.
Драко не злодей. Но и не герой. Он кое-что похуже. Чёртова квинтэссенция неопределённости. Человек, отрекшийся от своего прошлого и не видящий будущего…

— Я больше не хочу причинять тебе боль… — его тихий голос унесла за собой вьюга.

— Сколько времени нужно, чтобы до тебя дошло, что в этом уравнении три переменных? — Тео коварно прищурился.
— Я не в настроении для твоих игр, — рявкнул Драко, толкнул мерзавца и направился в комнату.
Тео резво обогнал его, задев плечом.
— А я бы поиграл, — он подмигнул и переступил порог балкона.

— Ты не замёрзнешь? — вырвалось у Гермионы. Она тут же прикусила язык.
Драко задумчиво хмыкнул:
— Беспокоишься обо мне, Грейнджер? — приподнялся на локтях.
— Ну… — она укоризненно глянула на него. — У тебя мокрые волосы. А на улице декабрь. Ты можешь простудиться.
— Я люблю холод. Думаю, у нас с ним это взаимно. К тому же у меня ещё остались запасы антипростудного зелья.
Покалывания мороза на коже заставляли Драко чувствовать себя живым. Когда лёгкие обжигали ледяные осколки — хотелось дышать ещё больше и глубже. Именно поэтому он любил летать в стужу до трещин на пальцах.
— Хладнокровный Слизерин?
— Точно, — хмыкнул Драко.
— О, да, тот ещё змей! — ввернул Теодор.

Драко чертил дугу по небу. Гермиона не отрывала взгляда от его руки. Она прекрасно знала расположение звёзд. Они же оба получили «Превосходно» по астрономии. Но голос Драко и его прикосновения были настолько завораживающими, что Гермиона не позволяла себе его прерывать.
— Пятиугольник в виде домика — это Цефей. А метеорит сгорел ниже, в созвездии в виде буквы «W». А это, как известно…
— Кассиопея…
Драко повернулся к Гермионе и коснулся носом её щеки.
— Я же говорил, — голос у него был низкий и вкрадчивый.

— Он когда-нибудь растопит лёд? — глядя на удаляющуюся фигуру Малфоя, спросила Гермиона.
— Я думаю, да. Когда познает настоящее тепло, — мягко ответил Тео.

— Холодный ветер… он переменчив, — Теодор задумчиво взглянул в небо. — Я не могу ничего обещать. Моё сегодня опровергает моё вчера и не гарантирует моё завтра.

Драко провёл пальцем по животу Гермионы и на выдохе произнёс:
— Мы сгорим в Аду…
— Зато не замёрзнем, — все ещё тяжело дыша и чувствуя, как тлели его пальцы, ответил Теодор.

— Не только совпадения определяют нашу судьбу… — прошептал Тео и крепче сжал руку друга.
— Но и собственный выбор… — закончил Малфой.

Тео уткнулся носом в её кудри и глубоко вдохнул.
— Ммм, ты так пахнешь…
— Чем?
Тео вдохнул ещё раз. Спустился к её уху и прошептал:
— Домом…

Вы лучшее, что было со мной. Надеюсь, это не взаимно.

— Это так странно… и страшно... Испытывать чувства к вам обоим.
— Чего же ты боишься? — спросил Драко. Он старался звучать сдержанно, но не мог скрыть слишком довольного выражения лица.
— Это же… неправильно. Это какое-то извращение. Мне не по себе.
— Ты не должна стыдиться своих чувств, — Драко словно обращался к себе. — Это же ты храбрая гриффиндорка. Разве нет? — он провёл носом по её щеке.
— Наша храбрая и влюбчивая гриффиндорская принцесса.

Он изогнулся над ней и плотно обнял за талию. Рубашка смялась, щекоча кожу. Драко вдохнул у шеи и сказал:
— Ты пахнешь как он…
Фраза была спонтанной, необдуманной. Драко произнес её слишком мягко. Без отвращения. Чёртово море со своими поющими волнами совсем лишило его рассудка. Странно было осознавать, что Драко знал как пахнет Тео, и что в сочетании со сладковатыми нотками Грейнджер горький цитрусовый аромат звучал идеально.

Она хрупкая, хоть и сражается, как чёртов воин.

— Откройся ей, — Тео отвернулся к огню. Он снова стал серьёзным, а в глазах мелькнула грусть. — Не потеряй свет из-за старых убеждений… которые даже не твои.
— О чём ты говоришь?
— Ты понимаешь, о чём… точнее, о ком я. Ещё не поздно изменить жизнь. Мне кажется, она может в этом помочь.
...
— Малфой… Драко… — Тео коснулся его затылка.
Драко вздрогнул. Отклонил голову и сильнее упёрся в руку друга. Нет смысла играть в идиота, если Тео видит его насквозь. Может, и правда пришла пора снимать маски?
— Это невозможно, — глухо сказал Драко. Слова сочились болью, которая гноилась в его сердце много лет.
— Ты меняешься, — Тео крепче сжал его затылок. — Она это видит. Одна из немногих, кто видит твою чёртову светлую сторону...

— Отправишь патронус Забини?
Драко закрыл глаза и нахмурился.
— Я не могу больше вызывать патронус, — прошептал он.