Борис Акунин. Бох и Шельма

Гибкий язык — оружие понадежней сабли.

Ох, великие времена наступили. Страшные. Великие времена всегда страшные.

Прочная власть стоит на двух ногах: строгости и справедливости. Если одна нога короче другой, власть хромает, может не удержаться.

Самые страшные люди — те, кто не находит в жизни ничего достойного и красивого. Им ничего и никого не жалко, от этого они безжалостны. Но красоту они тоже чувствуют и тоскуют по ней сильнее, чем остальные.

Это самое лучшее, что может случиться с человеком: дожить до мудрой старости и научиться слышать богов.

Когда мир обращается дикой чащей, только в дикой чаще и мир.

Честь — одно, власть — другое, они не всегда вместе.

Чем древнее страна, тем изощреннее там истязают и умерщвляют людей.

Я больше всего любил узнавать новое. Меня гнало с места на место ненасытное любопытство. Поэтому ни с одной женщиной я надолго не оставался. Даже если какая-то очень нравилась, скоро она переставала быть новой, и я шел дальше. Теперь я часто вспоминаю одну тангутку, с которой прожил когда-то, много зим назад, два месяца, и думаю: если б я остался с ней, может быть, узнал бы про жизнь больше, чем за годы всех моих странствий. Но я был молод и глуп. Я ушел...

Бабу обижать нельзя, особенно если видал от нее только хорошее.