Если вам доводилось выпивать с пьяницами, вы наверняка знаете об одной их особенности: они наполняют ваш стакан только для того, чтобы беспрепятственно осушить собственный. Пока вы продолжаете пьянствовать с алкоголиком, выпивка кажется ему вполне приличным занятием. Двое — это уже компания. Пока бутылка не опустошена, пьяница, даже если вы ни разу не выпьете до дна, будет подливать и подливать вам спиртного. И вновь и вновь наполнять свой стакан.
Это выглядит как щедрость...
Как я устала быть собой. Собой красивой. Собой уродливой. Блондинкой, брюнеткой. Тысячи сраных модных прикидов, которые все равно оставляют меня в плену себя самой. Кем я была до происшествия — сейчас уже просто история. Все доныне и доныне, и доныне, — всего лишь история, с которой я таскаюсь туда-сюда. Думаю, это касается любого в нашем мире. Мне нужно ни что иное, как новая история о том, кто я есть. Что мне нужно, так это облажаться настолько, чтобы уже невозможно было спастись.
— Это викодин, дорогуша, — говорит Бренди.
— Я следую совету Мэрилин Монро: если принять лекарство в достаточном количестве, оно вылечит всё, что угодно.
Все мы настолько привыкли, что нам твердят: не совершайте оплошностей. Я посчитала, что если отважусь на наибольшую из возможных ошибок, то получу шанс вырваться из оков и начать жить поистине свободной настоящей жизнью.
Как Христофор Колумб, отправившийся однажды на край света.
Как Флеминг с его плесневым грибком.
— Настоящие открытия человечества порождены хаосом! — орет Бренди. — И посещением тех мест, которые считаются запретными и проклятыми.
С некоторыми людьми это приключается раньше, с другими позже, — по воле случая или по закону гравитации, но заканчиваем мы все одинаково. Превращаемся в уродов. Большинству женщин знакомо это чувство: когда с каждым последующим днем становишься все более и более незаметной.
Окружающий нас мир нещадно истребляется. Эрозией и насекомыми, не говоря уже о человеке. Все разлагается, с твоей помощью и без нее.
Совокупность красивых предметов — нечто гораздо меньшее, чем если бы все они были отдельными частями.
— Когда смотришь телевизор, можешь выбирать, к кому сходить в гости, — говорит Сет, обращаясь ко мне. — Все каналы показывают тебе чью-то жизнь, и практически каждый час эта жизнь сменяется другой. Все — как на видеосайтах в Интернете. Тебе позволено наблюдать хоть за целым миром, и о твоём вторжении никто никогда не узнает.
О, любите меня! Я буду, кем хотите.
Попробуй сказать предкам, что ты — модель, и тебе сразу испортят жизнь... Совсем другое дело, если сообщаешь им, что ты — студентка колледжа. Не важно, какого отделения, блистать перед ними знаниями вовсе не обязательно. Можно вообще ничего не знать. Просто говоришь, что занимаешься изучением токсикологии или биокинеза, и собеседник — будь то родитель или кто угодно другой — сразу сам переведет разговор в другое русло. Если это не действует, тогда прибегни к более действенному — упомяни о межнейронном синапсе голубиных зародышей.