Чарльз Буковски. Голливуд

С моими взглядами на жизнь первое дело — избегать общения с людьми. Чем меньше мне их попадается, тем лучше я себя чувствую.

Пью. В основном когда стучу на машинке или когда рядом люди. Я плохо себя чувствую в обществе, а как надерусь, всё как-то расплывается.

Когда рассказываешь одну и ту же историю множество раз, она делается все больше похожей на правду.

Я посмотрел в зеркало. Вообще-то я себе нравлюсь, только не в зеркальном отражении. Оно на меня не похоже.

Наконец Сара сказала: «Нам пора домой, кошек кормить». Пьянка могла подождать. Голливуд мог подождать. Кошки ждать не могли. Я подчинился.

Деньги — как секс. Они кажутся необходимыми, когда их нет.

— Будь ты хоть последним парнем на всём белом свете, и то б я на тебя не посмотрела.
— Будь я последним парнем, тебе пришлось бы долго ждать своей очереди.

Мы живём в мире, где прав тот, кто выжил.

Все мы время от времени изображаем непотопляемость.

Своим успехом в жизни я обязан тому, что при всех своих безумствах остаюсь совершенно нормальным: я предпочитаю сам творить обстоятельства, не позволяя им брать власть надо мною.

— В чем ваша жизненная философия?
— Как можно меньше думать.
— А ещё?
— Если этого мало, постарайтесь быть добрыми.

Знаете, в чем разница между критиком и простым зрителем? Критик смотрит кино бесплатно.

— Вы полагаете, что пьянство следует прославлять?
— Не более, чем что-либо другое.
— Разве алкоголизм не опасен?
— Дышать тоже вредно.
— Но ведь пьяницы несносны, разве нет?
— В большинстве — да. Как и трезвенники.

Простой ответ часто неочевиден, но именно простота лежит в основе глубокой истины, в основе работы, в сочинительстве и живописи. Глубина жизни — в ее простоте.

Нет ничего хуже дешевого красного вина, разве что дешевое белое вино, если оно еще успеет согреться.

Просыпаешься утром, вылезаешь из-под одеяла, садишься на постели и думаешь: чёрт подери, что же дальше-то?