Такие перемены как будто нелепы, но они более натуральны, чем может показаться с первого взгляда. В жизни переход от нагруженного яствами стола к смертному ложу и от траурных одежд к праздничному наряду отнюдь не менее поразителен; только в жизни мы — актёры, а не пассивные зрители, в этом-то и заключается существенная разница.
Мне приходилось быть обманутым теми, кому я старался помочь.
Порок находит себе пристанище во многих храмах. И кто может сказать, что ему не служит обителью прекрасная оболочка?
Женщины умеют объяснить всё в двух словах, если только не начинают кипятиться, а уж тогда заводят волынку.
Те, кто всю свою трудовую жизнь прожили в густо населенных, узких улицах и никогда не жаждал перемены, те, для кого привычка стала второй натурой и кто чуть ли не полюбил каждый кирпич и камень, служившие границей их повседневных прогулок, — эти люди, даже они, когда нависала над ними рука смерти, начинали наконец томиться желанием взглянуть хотя бы мельком в лицо Природе.
Но я знаю также... о медленной пытке, о долгих терзаниях, вызванных этим неудачным союзом. Я знаю как томительно и бесцельно влачила эта несчастная чета свою тяжелую цепь сквозь жизнь, отравленную для обоих. Я знаю, как холодные, формальные отношения сменились явным издевательством, как равнодушие уступило место неприязни, неприязнь — ненависти, а ненависть — отвращению, пока, наконец, они не разорвали гремящей цепи. И, разойдясь в разные стороны, каждый унес с собой обрывок постылой цепи...
О Розе Мэйли.
Гордость — порок самых развращенных и униженных, равно как и возвеличенных и самоуверенных.
Воспоминания, вызываемые мирными деревенскими пейзажами, чужды миру сему, его помыслам и надеждам.
- 1
- 2