Чингиз Айтматов. Плаха

И не в том ли магия любви — в обоюдном стремлении друг к другу...

Любовь — антитеза смерти, она потому и являет собой ключевой момент жизни.

Когда я чувствую, что люди испытывают какую-то вину предо мной, для меня это так мучительно, что мне хочется быстрее освободить их от угрызений совести, чтобы ничто не смущало их при виде меня. Ибо тогда я сам чувствую себя виноватым в их вине.

И сколько еще было произнесено в веках нескончаемых мольб и молитв, что, будь они материально ощутимыми, затопили бы собой всю землю, подобно горько-соленым океанам, вышедшим из берегов. Как трудно рождалось в человеке человеческое.

Смерть всегда с тобой, пока ты дышишь, а после смерти смерти нет.

Я бы сказал, что в пределах одной личности любовь — это настоящая революция духа!

Раскаяние — одно из великих достижений в истории человеческого духа — в наши дни дискредитировано. Оно, можно сказать, полностью ушло из нравственного мира современного человека. Но как же может человек быть человеком без раскаяния, без того потрясения и прозрения, которые достигаются через осознание вины — в действиях ли, в помыслах ли, через порывы самобичевания или самоосуждение?

... смысл существования человека в самосовершенствовании духа своего, — выше этого нет цели в мире. В этом красота разумного бытия — изо дня в день все выше восходить по нескончаемым ступеням к сияющему совершенству духа. Тяжелее всего человеку быть человеком изо дня в день.

За неимением иного счастья кайф его горький заменитель.

Жизнь, смерть, любовь, сострадание и вдохновение — все будет сказано в музыке, ибо в ней, в музыке, мы смогли достичь наивысшей свободы, за которую боролись на протяжении всей истории начиная с первых проблесков сознания в человеке, но достичь которой нам удалось лишь в ней. И лишь музыка, преодолевая догмы всех времен, всегда устремлена в грядущее... И потому ей дано сказать то, чего мы не могли сказать.

– Не пристало так судить о Боге, пусть и по молодости. Нам не дано познать предвечного Творца. Он существует вне нас. Даже материализм признаёт, что мир существует вне нашего сознания. А Бог и подавно.
– Простите, владыка, но лучше называть вещи своими именами. Вне нашего сознания Бога нет.

По сравнению со скоростью мышления скорость света — ничто; мысль, что, уходя в прошлое, может двигаться в обратном направлении во времени и в пространстве, быстрее всего.

И среди тысячной толпы – ты одинок,
и находясь с собой наедине – ты одинок.

– Ну вот скажи, раз ты всё так знаешь… Бог есть или нет?
– На это трудно ответить. Для кого он есть, а для кого его нет. Всё зависит от самого человека. Сколько будут люди жить на свете, столько они будут думать, есть Бог или нет.
– Ну а где же он, если он, скажем, есть?
– Он в наших мыслях и в наших словах…
<...>
– Выходит, у меня его нет. А у тебя он есть или нет?
– Не знаю. Хотелось бы думать, что есть, хотелось бы, чтобы был…

— Ты будешь отлучен от церкви – дома Божьего!
— Моя церковь всегда будет со мной. Моя церковь – это я сам.

Сколько земли, сколько простора и света, а человеку все равно чего-то недостает, и прежде всего — свободы...