– Не факультет, а жульё, – скривился Леонид.
– Тогда географы – пьяницы, – ответила Динара.
– Хуже только менеджеры, – раздражённо продолжил тот. – Куча народу с корочкой, а толку ноль.
– Ты из леса вышел, не разбираешься, – сказал Михаил, важно сложив руки на груди.
– Очень «смешно». По тебе видно, что я прав.
– Леонид, мы поняли, какой ты особенный, – с издёвкой сказала Вика. – Не завидуй.
– Было бы чему.
– Не ссорьтесь, филфак круче, – хихикнула Ангелина.
– Нет, эконом, – вмешался незнакомый Маше парень.
– Признайте, что философы лучшие, и никто не пострадает, – проговорил бородатый студент.
– Ага, перепьёте географов. Великое достижение, – фыркнула Динара.
– И доведём до экзистенциального кризиса.
– А мы, психи, всех вылечим, – улыбнулась девушка с пирсингом и дредами.
– Ох уж эти стереотипы, – вздохнула учащаяся социологического факультета.

Маша записалась к чуткому психологу. Сессии отнимали много сил, прогресс не ощущался, но она понимала, что ей предстоял долгий и сложный путь к прощению себя, принятию собственных позитивных и негативных сторон. Когда предательская мысль о том, хороший ли она человек, прокрадывалась в сознание, сразу представлялся снежный вихрь, в котором сталкивались тёплые и холодные потоки воздуха. Так в ней боролись разные черты, ошибки, достижения прошлого. Буря завораживала, пугала, разрушала, создавала, и Маша понемногу разрешала себе быть неправильной, но настоящей. Жизнь приобретала противоречивые, неповторимые, ценные грани. На душе становилось легче.
Что бы ни происходило, Маша знала, что обязательно со всем справится.

«Сколько народа, – ахнула Маша. – Они верят, что обычный ватман откроет портал в потусторонний мир?» Она фыркнула, представив, как почившие писатели, учёные, знаменитости, родственники, мстительные привидения, будто курьеры, летят на вызов к подросткам, беседуют с ними, а затем спешат к следующим компаниям. Если загробная жизнь состояла из таких же смен, как и земная, то выражение «После смерти выспишься» было жестокой ложью.