Джоанн Харрис. Земляничный вор

Такие, как Моргана, подобны весенним одуванчикам — сперва такие веселые, солнечные и совершенно безобидные, они вдруг распространяются с угрожающей скоростью, прорастая повсюду, вылезая из каждой трещины, вторгаясь на каждую клумбу.

Некоторые деяния способны полностью преобразить человека.

Жизнь — это тоже случайность.

Нельзя всю жизнь прожить в страхе.

Он просто относился к числу перфекционистов, которые признают лишь абсолютные понятия — добро и зло, плохое и хорошее, — а потому пойти на компромисс был совершенно не способен.

Мама всегда уверяет меня, что сны — это некие тайные уроки.

Месье Кюре находил слова утешения, когда меня обижали другие мальчишки, и говорил, что я значительно лучше их, потому что умею страдать.

Вся моя жизнь — череда горьких шуток и ужасных ошибок.

Все люди иногда совершают плохие поступки. Но плохими людьми они от этого не становятся.

Перед бурей всегда наступает момент затишья, когда ветер, словно передумав нападать, начинает изображать любовь к семейной жизни и уюту. Он то флиртует с цветущими деревьями, то шаловливо брызжет дождем из скучных серых туч. Но именно в такие мгновения напускной игривости ветер наиболее жесток и опасен. Самый страшный момент всегда тот, когда тебе начинает казаться, что опасность, возможно, уже миновала, и ветер, возможно, переменился. Вот тут-то ветер и проявляет свое истинное коварство. Вот тут-то и приходит беда.

Ни одна индульгенция не бывает безвредной.

В итоге лишь власть имеет значение.

Семена никогда не остаются рядом с родительским растением. Они летят туда, куда дует ветер.

Ветер никого не судит. Ветер просто возьмет, что сможет — что ему требуется, — и сделает это совершенно инстинктивно.

Своего ребенка ты как бы берешь взаймы и однажды непременно будешь должна вернуть его миру, где он будет расти, учиться, влюбляться.

Люди не любят, когда им говорят правду.