— В клинике как в монастыре, — сказала она. — Заново учишься ценить самые простые вещи. Начинаешь понимать, что это значит — ходить, дышать, видеть.
— Да. Счастье кругом — сколько угодно. Только нагибайся и подбирай.
Она удивлённо посмотрела на него.
— Я говорю серьёзно, Равик.
— И я, Кэт. Только самые простые вещи никогда не разочаровывают. Счастье достаётся как-то очень просто и всегда намного проще, чем думаешь.
Смотри, там наверху закоченели голые звёзды. До чего быстро замерзаешь, когда остаёшься одна! Даже в жаркую пору. А вдвоём — никогда.
Спрятав чек в бумажник, он взял несколько книг и положил их стопкой на столик у кровати. Он купил их недавно, чтобы читать в бессонные ночи. С ним происходило что-то непонятное – книги приобретали для него все большее значение. И хотя они не могли заменить всего, тем не менее задевали какую-то внутреннюю сферу, куда уже не было доступа ничему другому. Он вспомнил, что в течение первых лет жизни на чужбине ни разу не брал в руки книги. Все, о чем в них говорилось, было слишком бледно по сравнению с тем, что происходило в действительности. Теперь же книги превратились для него в своего рода оборонительный вал, и хотя реальной защиты они не давали, в них все же можно было найти какую-то опору. Они не особенно помогали жить, но спасали от отчаяния в эпоху, когда мир неудержимо катился в непроглядную тьму мрачной пропасти. Они не давали отчаиваться, и этого было достаточно. В далеком прошлом у людей родились мысли, которые сегодня презираются и высмеиваются, но мысли эти возникли и останутся навсегда, и это уже само по себе было утешением.
Наверно, я пустая женщина. Живу в историческую эпоху, а меня это нисколько не трогает. Я хочу счастья, хочу, чтобы жизнь не была такой трудной и мучительной. Больше ничего.
Будь оно трижды проклято, это благоразумие! Все не так просто! Жизнь есть жизнь, она не стоит ничего и стоит бесконечно много.
— Я бы не хотела дожить до старости. А ты?
— А я бы хотел.
— Неужели?
— До самой глубокой старости.
— А зачем?
— Хочу увидеть, что станет с нашей планетой.
У стойки стояло несколько рабочих и шоферов грузовиков. Они пили горячий черный кофе, макая в него бриоши. Равик с минуту наблюдал за ними. То была надежная, простая жизнь — с яростной борьбой за существование, напряженным трудом, усталостью по вечерам, едой, женщиной и тяжелым сном без сновидений.
Но ведь человек и жив-то вздором, а не черствым хлебом фактов.