Странности в поведении Передонова все более день ото дня беспокоили Хрипача. Он посоветовался с гимназическим врачом, не сошел ли Передонов с ума. Врач со смехом ответил, что Передонову сходить не с чего, а просто дурит по глупости.
Все принарядились по-праздничному, смотрели друг на друга приветливо, и казалось, что в этом городе живут мирно и дружно. И даже весело. Но все это только казалось.
Передонов смотрел равнодушно: он не принимал никакого участия в чужих делах, — не любил людей, не думал о них иначе, как только в связи со своими выгодами и удовольствиями.
— А ты думаешь, легко в инспекторы вылезть? Донесут — и крышка.
— Да что доносить-то?
— Мало ли что, скажут, что я Писарева читал.
1902
Эти книги Передонов держал на виду, чтобы показать, что у него свободные мнения, хотя на самом деле он не имел ни мнений, ни даже охоты к размышлениям. И эти книги он только держал, а не читал.
Передонов — учитель словесности.
Ребятенки — острый народ; они перенимают, если что худое. Доброму их трудно научить, а худое само.
Скучаев — городской голова
Наследственность — великое дело! Из мужиков в баре выходить — глупо, смешно, нерасчетливо и безнравственно. Учите мужика сколько хотите, но не давайте ему чинов за это.
Директор, Николай Власьевич Храпов, имел известное число правил, которые столь удобно прикладывались к жизни, что придерживаться их было нисколько необременительно. По службе он спокойно исполнял все, что требовалось законами или распоряжениями начальства, а также правилами общепринятого умеренного либерализма. Поэтому начальство, родители и ученики были довольны директором.
Евгений Иванович Суровцев, гимназический врач, человек маленький, черный, юркий, любитель разговоров о политике и о новостях. Знаний больших у него не было, но он внимательно относился к больным, лекарствам предпочитал диету и гигиену и потому лечил успешно.
1902