Фрэнк Герберт. Дюна

Во всякой вещи скрыт узор, который есть часть Вселенной. В нем есть симметрия, элегантность и красота – качества, которые прежде всего схватывает всякий истинный художник, запечатлевающий мир. Этот узор можно уловить в смене сезонов, в том, как струится по склону песок, в перепутанных ветвях креозотового кустарника, в узоре его листа. Мы пытаемся скопировать этот узор в нашей жизни и нашем обществе и потому любим ритм, песню, танец, различные радующие и утешающие нас формы. Однако можно разглядеть и опасность, таящуюся в поиске абсолютного совершенства, ибо очевидно, что совершенный узор – неизменен. И, приближаясь к совершенству, все сущее идет к смерти.

Когда отдаёшь приказание, всегда нужно показывать, что доверяешь человеку. Если будешь всё время критиковать, люди перестанут верить в тебя.

Когда у нас будут деньги, мы сможем сделать этот мир таким, каким пожелаем. (...) Но безопасность нам купить не удастся.

— Но если бы мама слышала, что за похабщину ты распеваешь здесь, в замке, твои уши приколотили бы на ворота для украшения.
Джерни подёргал себя за левое ухо.
— Неважное украшение! Мои бедные уши давно испорчены скверной музыкой, которую извлекает из бализета один бездарный мальчишка.

Мода приходит из городов, а мудрость — из пустыни.

Будь мечты карасями, все бы стали рыбаками.

Я вроде плодового дерева, думал он. Только на мне растут не яблоки, а всевозможные умения и таланты. Сам я ими не пользуюсь — приходят люди и срывают мои плоды.

Потом она попросила меня объяснить, что значит управлять. Я сказал — уметь командовать. А она говорит, что как раз здесь большой пробел в моём образовании.

Хороший правитель должен изучить язык своего мира, потому что он в каждом мире разный.

— Я думаю о том, что скоро мы все уедем и больше никогда не увидим этих стен.
— Поэтому ты грустишь?
— Грущу? Что за вздор! Грустят, когда теряют друзей. А стены — это всего лишь стены.

— Я буду защищать его изо всех сил.
— Защищай! Если хочешь сделать его слабее. Защищай своего сына, Джессика, и он никогда не вырастет столь сильным, чтобы соответствовать собственному предназначению! Каким бы оно ни было.

Человечество знает, что может погибнуть, если начнётся генетический застой. Наследственность — это поток благородной крови, которая должна непрерывно перемешиваться.

— «Да не дерзнет никто создавать машину по образу и подобию человеческого разума», — процитировал Поль.
— Правильно. (...) Но на самом деле в Оранжевой Книге должно быть сказано: «Да не дерзнет никто создавать машину, ПОДМЕНЯЮЩУЮ человеческий разум».

Когда-то давно люди понадеялись на машины, думая, что с их помощью смогут сделаться свободными. Но вместо этого машины помогли меньшинству поработить большинство.

Надежда притупляет наблюдательность.

Власть имущие очень ревниво относятся к чужой популярности.