Все равно ни один мужчина не может по-настоящему владеть женщиной. Он на время получает доступ к ее телу, если повезет, но может лишь мельком заглянуть в ее душу.
Иногда и в пустыне цветут цветы, но очень редко и очень недолго.
Когда нельзя вернуться и нельзя стоять на месте, надо идти вперед, тут не о чем даже думать.
Удивительно, если задуматься: как наскоро принятые решения становятся твоей жизнью.
Здесь мечтать невозможно. Здесь надо терпеть, закутавшись в плащ. Кто сказал, что земное существование обещает большее?
До того дня, когда понимаешь, что тебя собираются убить, и с искренним изумлением осознаешь, что хочешь жить. Что жизнь почему-то все еще горит внутри, как упрямые угольки в костре, более жгучие, чем страсть или горе.
Невозможно отрицать ту истину, что главные события века происходят, лишь краем задевая течение жизни большинства людей.
Бывают моменты, когда утешение можно найти только в женском смехе, в знакомом лице и голосе друга, в передаче друг другу сплетен, даже в чем-то совсем простом — в миске горохового супе, съеденного за столом вместе с другими людьми.
Человек может приспособиться ко многому, если ему дать достаточно времени: к толпам, солдатам, вони и шуму, хаосу города и полному отсутствию зелени и тишины, если не считать тишины, которая иногда днем стояла в церквах...
Честность при дворе вещь опасная, для других и для самого себя.
— Теперь ты взволнован? Заинтригован? Тебе нравится, когда женщина проявляет слабость...?
— Мне нравятся люди, которые немного приоткрывают... самих себя. Нерасчетливые. Движения вне тех игр, о которых ты упоминала. Да, это меня привлекает.
Но «знать» и «видеть» настолько далеки друг от друга, будто... будто первое — это мир, а второе — полумир тайных сил.
Так странно было осознавать, что только на краю пропасти, на пороге тьмы или святого божьего света, человек способен понять и принять стремление собственного сердца к чему-то большему. К жизни.
Прошлое все время проникает в настоящее: все, что он сейчас видел, казалось пронизанным картинами того, что он видел раньше. Слишком много воспоминаний. Он умрет в том завтра, которое поджидает его уже сейчас, и тогда все превратиться во вчера...
Восемьдесят тысяч орущих людей могут заставить тебя закричать. Он никогда в жизни не бывал в такой огромной толпе. Толпы обладают собственной силой;они увлекают тебя за собой.
Это случается чаще, чем думают. Влюбленные впервые встречаются на обеде, который один из них едва не пропустил. Винная бочка падает с телеги и ломает ногу человеку, который выбрал непривычную дорогу к своей любимой бане. Метнувший кинжал убийца промахивается лишь потому, что намеченная жертва случайно оборачивается и замечает его. Так складываются и меняются судьбы и жизни людей в созданном богом мире.
Все при дворе имеют гордость, и все — фигуры в игре. Во многих играх сразу — одни игры связаны с убийством, другие — со страстью, — но лишь одна игра имеет значение в конечном счете, а все другие — лишь часть ее.
Нет вашей любимой цитаты из "Гай Гэвриел Кей. Сарантийская мозаика"?
Добавить цитату