Начинаем с пивка в Ложе, потом едем к Рэю и попадаем в пургу. Кокаиновую. Мы ослабли, и наркотик дает ощущение силы.
Чувствам надо доверять. Нужно делать то, что они подсказывают. Кем бы ты ни был, приверженцем какой-то идеологии или сенсуалистом, ты следуешь стимулам, считая их указателями в землю обетованную.
Ничего подобного. Они всего лишь рифы на твоем пути, камни, о которые ты обдираешь бока. И минуя одни, ты всегда видишь на горизонте другие. Но смотреть в лицо правде выше твоих сил, а потому ты заставляешь себя верить во всю ту чушь, которую несут люди, в которых ты инстинктивно чувствуешь лжецов, и повторяешь их ложь себе и другим, надеясь, что при частом и, по мере возможности, искреннем повторении ты и сам достигнешь того богоподобного статуса, которым наделяешь тех, кто еще чаще и с еще большим пылом произносит эту ложь.
От Брюса ушла жена с дочкой, да и вообще всё дерьмово у него. Он хочет повеситься.
Я ловлю себя на том, что тоже получаю удовольствие от извращенной, но неоспоримой сексуальности, которая является неотъемлемой частью полного господства одного человеческого существа над другим.
Чтобы не думать, приходится ***аться, а это чревато осложнениями. Финансовыми — в случае ***ями, социальными — со всеми остальными.
Недоверие почти так же сексуально, как и решительность.
— Как же это тебе, расисту, может нравиться «Мотаун»? — завывает он. — То есть, я хочу сказать, как ты можешь быть расистом и любить Марвина Гэя?
— Марвин Гэй не черный.
— Что ты говоришь?
— Для меня он не был черным. Черным был тот хер, который его убил. Вот он был гребаным ниггером.
— Но его же убил собственный отец!
— Да. Черный.
Вот уж сборище недоумков. Я думал, только мне не повезло с компанией, но всегда есть кто-то, кому еще хуже.
Единственное лекарство, в котором мы нуждаемся, это залить обиду.
... Сейчас только десять двадцать, а я уже определился с вечером: пойти и нажраться.
Ничто — ни пространство, ни время — не в силах разрушить наш восхитительный союз.
Человек должен нести ответственность за свое поведение, а не за поведение других.
Стараюсь сфокусироваться на докторе Росси, не вступая в зрительный контакт. Надо смотреть на брови. Есть такой старый прием: смотреть не в глаза полицейскому, а на его брови. Уголовники часто пользуются такой уловкой. Зрительный контакт без зрительного контакта. С полицейскими фокус проходит почти всегда.