Закат полыхнул и потух – каждый миг его казался вечным, но переход от алого к пепельному занял не более нескольких демонических мигов.
Все злые — все до единого, кроме рек, облаков и нескольких кроликов.
Этим вечером, пока Граф молча сидел в кресле с бархатной спинкой, разум его обращался к самым разнообразным предметам — так точно черному кораблю, по каким бы он водам ни плыл, неизменно сопутствует отраженный в волнах страшный образ, — к алхимии и поэзии Смерти, к смыслу звезд и природе видений, угнетавших его, когда в хоральные предрассветные часы опийная настойка создавала в его мозгу отзывавший призрачной красотой мир цвета сальной свечи.
Леди не участвуют в «сценах». Они их просто не замечают.
— Что ты там говорила о ветерке, дорогая? Наверное, как всегда, ничего интересного.
В тонком искусстве обмана и продвижения вверх знание есть отличительный признак мастерства.
Пусть попробуют тронуть его. За каждый его волос я остановлю чьё-то сердце.
Слушай со смирением принцев и понимай пониманием муравьев.
Киде казалось, что переполнившая её красота — острее лезвия меча и способна защитить её от любого навета, любых сплетен, от ревности и подспудной ненависти, некогда так её страшивших.
Это стоит запомнить – из кота получается отличный метательный снаряд.
Осень вернулась в Горменгаст, подобная возвращающемуся в свою твердыню мрачному призраку. Дыхание ее веяло по забытым проходам — Горменгаст сам обратился в осень И обитатели замка стали лишь тенями ее. Разрушающийся замок, мрея в туманах, вдыхал осень, и каждый холодный камень замка выдыхал ее. Корявые деревья, обступившие темное озеро, пылали, роняя капли, и листья их, срываемые ветром, бешено кружили меж башен. Тучи, свиваясь, ложились на них и расточались или тяжко ворочались на поднебесном каменном поле, и лохмотья их тянулись меж стрельниц, теснясь у невидимых стен.
Лучше оставить в сердце зияющую, полную пустоту, чем сносить издевательские укоризны осиротелой книги.
- 1
- 2